так и… Фенита ля комедия, – Мария грустно усмехнулась и продолжила: – Я в Париж на премьеру специально без мужа прилетела. Хотела с Рутом побыть, а он, паскуда, в упор меня не видел. Мы даже с Алькой Сорокиной подрались из-за этого.
– Из-за чего? – удивилась Зотова, и у нее испортилось настроение. Алечку Сорокину она помнила очень хорошо по прошлому лету, но совсем не была готова увидеть ее вновь.
– Она, крыса, мне по морде съездила и клок волос вырвала, пока Ольсен мертвый сидел в кресле.
– Как – мертвый? – переспросила Елена Петровна.
– А так! К Альке жених прилетел, а Ольсен не явился на банкет. Мы решили, что они друг друга поубивали. Метнулись в гостиницу. В номер заходим – так и есть! Я пошла в полицию звонить. А Алька вдруг мне и заявляет, что позвонит моему мужу и расскажет ему про трусики «танго», которые я терпеть не могу. И спросила – сидит мой муж еще на унитазе или уже слез? Я трубку с перепугу бросила. И тут мертвый Ольсен ожил и заржал во всю глотку. Я потом с ним переспала. А потом еще раз на следующий день. Уже в моем номере. Оказалось, что и не было у него с Алевтиной романа. Но все равно – ненавижу ее! Алька – крыса бесталанная, любимица Варламова, все сливки ей, а мне – фиг, – объяснила Мария Леви и показала кукиш Елене Петровне.
Это действительно был кукиш, в прямом и переносном смысле. Из бессвязной речи актрисы невозможно было ничего понять. «Пора укладывать звезду баиньки и отправляться домой», – решила Елена Петровна и встала со стула.
– Подождите! – неожиданно трезво сказала актриса и с ужасом посмотрела Елене Петровне в глаза. – Зачем вы приходили?
– По факту смерти вашего мужа заведено уголовное дело. Ведется следствие. У прокуратуры есть все основания подозревать, что вашего мужа заразили намеренно, – скупо объяснила Елена Петровна и вновь села на стул. Пожалуй, она поторопилась с уходом.
– Его что – убили?! – Мария ошеломленно уставилась на Елену Петровну. – Подождите. Я ничего не понимаю! Он же просто заболел. Заболел этим, как его… энцефалитом… и умер! Мы вообще сначала думали, что у Виктора вдруг аллергия началась. У меня-то случается регулярно, когда я из Европы приезжаю в Москву. Воздух тут дерьмовый. А ему – хоть бы что.
– Когда ваш муж впервые почувствовал себя плохо, почему вы решили, что у него аллергия? – уточнила Зотова.
– А он меня заколебал, ботаник. У него в кабинете библиотека большая, собирал всякое дерьмо научное.
– Ваш муж увлекался ботаникой?
– Да не знаю я, чем он там увлекался. Его же из университета в свое время выперли, с какого-то шибко умного факультета. Но он до сих пор воображает себя ученым мужем, в тетрадочку свои умные мысли записывает… В смысле, записывал… А отчислили его за то, что сессию завалил. Представьте! Правда, в его биографии вы этот прискорбный факт не найдете, подчистили все аккуратненько. Он же, типа, вундеркинд! Лучше бы он антикварные книги собирал. А это – лабуда все, что мне с ней делать теперь? – Мария на минутку задумалась, вероятно, прикидывая в уме, как поступить с научной библиотекой мужа, и продолжила: – Так вот, он брал с полок книги, а на место никогда не клал. В итоге книги валялись по всему кабинету кучами. Мне это дело надоело. А я ж не знаю, какую куда ставить! Ну, и уговорила его разобрать этот бардак. Занялся он, в общем. Потом расчихался: из носа сопли, глаза красные. Вот я и решила, что – аллергия. Ему вроде полегчало сначала, а потом… Убили! Ни хрена себе! – Мария потянулась к бутылке, но Елена Петровна перехватила ее руку и накрыла своей ладонью:
– Вот что, голубушка, давай-ка я тебе чайку сейчас организую. Потому что разговор у нас предстоит серьезный. – Мария машинально кивнула, рассеянно разглядывая крупную руку Елены Петровны. «Опять маникюр забыла сделать, и лак весь облупился. Ну и лапа. Кошмар!» – недовольно подумала Зотова, отдернула руку и по-хозяйски оглядела кухню.
– Лучше кофе, – попросила Мария, облокотилась о стену и закрыла глаза.
– Кофе так кофе, – обрадовалась Зотова, кофе ей и самой хотелось. Она включила электрический чайник и обернулась к актрисе: – Мария, внезапно скончались два человека. Ваш любовник и ваш муж. От одного и того же редкого заболевания. Как я понимаю, Ольсен и Виктор Староверцев знали друг друга только заочно. Нигде не пересекались, и вы – единственная ниточка, которая их связывала между собой. Надеюсь, не будете возражать, если я себе тоже налью кофейку? – спросила Елена Петровна. Ответа она так и не дождалась. Мария ушла глубоко в себя, переваривая информацию. Пришлось приготовить себе кофе без разрешения.
– И вы… что? Вы что, меня подозреваете? С ума сошли, да?! – наконец «отмерла» Мария.
– Нет, – ответила Зотова, поставила чашки на стол и села. – Мне нужна полная информация о вашей личной жизни. Если говорить конкретно, информация о ваших поклонниках.
– О поклонниках? Да вы в своем уме? У меня их миллионы, если хотите знать, – высокомерно заявила Мария. – Я – талантливая актриса и очень красивая женщина. Стоит мне появиться в обществе, и мужчины теряют голову!
– Никто с этим не спорит, – сухо сказала Зотова, разглядывая распухшее от слез и в данную минуту совсем не привлекательное лицо актрисы. «Похожа на кролика», – почему-то подумала Елена Петровна. – Не исключено, что один из ваших почитателей, потерявших голову, устраняет соперников и расчищает себе дорогу.
– Господи, вот вы о чем! – охнула Мария, отодвинула от себя чашку и придвинула бутылку со стаканом. Зотова поморщилась, но ничего не сказала.
– Есть ли в вашей жизни человек, который навязчиво опекает вас? – спросила она. Мария залила в себя «антидепрессант», крякнула и вытерла губы рукавом кофты.
– Понимаю, о чем вы говорите, но мне всегда везло. От шизиков бог отводил. Поклонники попадались богатые, щедрые и вполне вменяемые, подарки дарили, цветами забрасывали, замуж звали. Виктор – как раз из их числа. Но он, пожалуй, был самым одержимым и напористым из всех. Он меня буквально штурмом взял. Но когда я за Виктора замуж вышла, все в моей жизни изменилось. Он оказался патологически ревнивым. Сразу предупредил: если загуляю, наймет человека, чтобы лицо мне изуродовать. Представляете, что для актрисы лицо! Вообще-то Виктор заботливый был. Особенно первое время. Это потом он с головой в работу ушел и на меня… положил. Держал для красоты, но не отпускал. Во всех газетах писали про нашу счастливую семейную жизнь. Это он себе так рейтинг поднимал, урод! Какая уж тут
