Селивана – раздался глухой стук, и голова Артамонова оказалась на мокром кафеле.
– Упс, – поднял бровки Чижиков. Штерн поморщился.
В ванне была налита вода и плавали обрывки мыльной пены.
– Холодненькая, – довольно сообщил Макс, потрогав воду, и снова взял восходящую поп-звезду за руки.
Раскачав тело певца, мужчины плюхнули его в воду. Селиван тут же очнулся, вытаращил глаза и попытался вскочить, но сильная рука оператора легла певцу на голову и придавила сверху. Селиван притих, испуганно глядя на двух мужчин с серьезными лицами.
– Извини, – оскалился оператор, – ошибочка вышла. Я совсем другую девушку искал. Фанатку твою. Думал, ты ее по башке чем-то тяжелым трахнул и прибил, потому как на такое польстится разве что… – оператор покосился на Штерна и свою мысль продолжать не стал. – Короче, гуд бай, злобный коршун! И спи спокойно, к тебе я ночью не приду-у-у, – пропел Чижиков и заржал от собственной остроты.
– Вы сказали, фанатку? – устремился следом за оператором Штерн.
– Угу, – весело отозвался Чижиков – происходящее его невероятно веселило.
Мужчины вышли на улицу.
– Значит, Маня меня обманула и Селиван не ее парень? – не отставал Леонид.
– Нет.
– Все ясно! Она подглядывала за своим кумиром, смотрела в замочную скважину, как Селиван занимается любовью с другой женщиной. Мерзость какая! – Леонид изобразил на лице такую жуткую гримасу, что оператора тоже перекосило. – Послушайте, а откуда вы эту девушку знаете? – спросил гроссмейстер. – Вы что, снимаете репортаж о кумирах и их поклонниках?
– Что-то вроде того. Значит, Мэрилин все-таки засняла компромат на Торчинского, – задумчиво пробурчал себе под нос Чижиков, опомнился и поднял глаза на Штерна. – Вы себя хорошо чувствуете, гроссмейстер?
Но Леонид Штерн не отвечал, он стоял, прислонившись к фонарному столбу, и держался за сердце.
Чижиков вздохнул и, подхватив гроссмейстера под локоток, повел его к своей машине. Оставлять несчастного в одиночестве в подобном состоянии не позволило оператору пролетарское сердце.
Артамонов, лежа в ванне, напряженно прислушивался к звенящей тишине. Вернее, тишина была не звенящей, а гнетущей – у певца просто в ушах и голове звенело, – но сути это не меняло: Селиван прислушивался к тишине, лежа в ванне, и боялся услышать звонок в дверь.
В дверь больше не звонили, ее открыли ключом.
– Здравствуй, Селиванушка! – улыбнулся Редников, прошел в туалетную комнату и присел на корточки, облокотившись локтями о бортик ванны и глядя на друга странным взглядом.
– Редников, ты это, не смотри на меня так, – нахмурился Селиван.
– Я все знаю, Селиванушка, – пропел Егор, схватил певца за волосы и окунул его в воду.
– Ты что?! – отплевываясь, проорал Артамонов.
– Догадайся, – сказал Редников и окунул певца еще раз. Потом еще раз. И еще раз. Наконец Егору надоело купать Артамонова, он вытащил его голову за волосы из воды и поднялся. – Я ухожу, Селиванушка. Торчинский сказал, что больше в моих услугах не нуждается. – Артамонов, тяжело дыша, уставился на Егора. – А что ты так на меня смотришь, дружище? Думаешь, я твои капризы терпел и роль телохранителя и воздыхателя бесплатно исполнял? Ко мне такие мальчики-зайчики в очередь становятся! Впрочем, с тобой было забавно… Восходящая звезда, мля! Ален Делон, мля, из Мухосрани! Шампанского, мля! Шампанского! Всегда любопытно наблюдать, как из дерьма золото пытаются сделать. Только ведь философский камень еще не изобрели, Селиванушка. Злобный коршун любви-и-и-и-и, – мерзко завыл Редников. Селиван закрыл уши и нырнул под воду: он не хотел, чтобы Редников видел его слезы. Когда он вынырнул, Егора рядом уже не было. Селиван выбрался из ванны, стянул мокрый халат, завернулся в полотенце и уселся на кафельный пол.
– Раскройте рты, сорвите уборы. По улицам чешут мальчики-мажоры… – тихо проскулил он, положив голову на колени. С мокрых длинных волос капала вода на пол, образовывая лужицу. Селиван провел по ней пальцем, размазал воду по кафелю. Внутри было пусто, вакуум заполнил душу. – Раскройте рты, сорвите уборы – на папиных «Волгах» мальчики-мажоры…
В обществе друзей Редникова Сеня всегда ощущал себя чужим, но Егор казался ему нормальным, хорошим парнем. Своим в доску. Выходит, он ошибся. Выходит, Егор не испытывал к нему никаких чувств и никогда не был ему другом. Двуликий Янус! Селиван шмыгнул носом и обиженно прикусил губу. Ничего, Редников еще пожалеет о своих словах! Приползет еще прощение просить. Он не просто станет звездой, а на Евровидение поедет! И займет там первое место. Продюсер не посмеет расторгнуть с ним контракт. А если расторгнет, то ему же хуже. Он найдет другого продюсера. Не такая это проблема, утешал себя Селиван.
Звонок в дверь отвлек Артамонова от мечтаний о светлом будущем. Нервно хихикая, Селиван пошел открывать. На пороге стояла Анжела и лучезарно улыбалась.
– Здравствуй, солнце, – мурлыкнула она и повисла у него на шее.
Артамонов испуганно оттолкнул любовницу и захлопнул перед ее носом дверь. Через секунду Селиван передумал, вновь открыл дверь и рывком притянул обиженную девушку к себе – притворяться голубым теперь ему было незачем.
Глава 15
ТЕОРЕМА ПИФАГОРА
Высадив гроссмейстера у станции метро «Смоленская», Чижиков еще раз набрал номер Мэрилин. Домашний и сотовый девушки молчали. На работе напарница тоже не появлялась и не звонила, а это означало одно – Маша попала в беду. Макс направил машину в сторону метро «Полянка», где, по имеющимся у него данным, проживал Торчинский. Информация, которую он получил от Штерна, навела
