Говорили о пустяках, много смеялись, играли в футбол пустой банкой из-под колы и так увлеклись, что нечаянно попали одному прохожему жестянкой по попе. Потом долго извинялись, стараясь не расхохотаться, дошли с несчастным потерпевшим до первой палатки и купили ему в качестве компенсации за моральный ущерб бутылку пива. Проголодались, зашли в уютную маленькую кофейню, взяли горячий кофе и пончики.
Он неуклюже кормил ее с рук, засыпая одежду сахарной пудрой. Потом долго очищал салфеткой и смутился, нечаянно прикоснувшись к ее груди.
От кофейни взяли такси, ехали молча. Доехали до ее дома, расплатились, вышли из машины и долго стояли с глупым видом у подъезда, неловко пряча глаза и судорожно пытаясь сообразить, как сделать последний шаг к сближению.
Он не выдержал первым – попросил угостить чаем. Она, как радушная хозяйка, пригласила его к себе, заранее извиняясь за беспорядок, вызванный переездом из одной съемной квартиры на другую. Провела его в комнату, собиралась выйти приготовить чай… Он удержал, нежно взял ее прохладные ладошки в свои и попросил разрешения уничтожить на ее щеках остатки сахарной пудры.
Все произошло так естественно и трогательно: она ощутила его жаркое дыхание, ласковое прикосновение языка к щеке. Его прохладные губы осторожно коснулись ее губ, она почувствовала их сладость и отдалась во власть своих чувств и эмоций.
Олег ушел под утро, бросив на прощанье скупое «пока». Она лежала на измятой, хранящей запах любви постели, ошеломленная и испуганная, не в силах поверить, что он так просто оставил ее одну. Да, возможно, она поступила неправильно, подарив ему себя в первый же день знакомства. Но разве она могла поступить иначе? Нет, слишком долго она ждала… Ждала этой встречи. Откуда он мог знать, что эта ночь была для нее продолжением чувства, которое жило в душе годами! Что он давно ей знаком, знакома каждая клеточка его тела, его запах, его лицо. Откуда он мог знать?
Полина жалела, что не объяснила это словами. Казалось, что слова прозвучат грубо и неуместно, что Олег поймет все сам, заглянув ей в глаза. Почувствует язык ее тела, вибрацию души и сердца. Но он не понял…
Весь день она ругала себя, что сделала ошибку, которую невозможно теперь исправить. К вечеру, измученная переживаниями, уснула.
Ее разбудил звонок в дверь. На пороге стоял Олег с букетом ослепительно-белых роз.
– Надеюсь, ты согласна выйти за меня замуж? – сказал он и вручил ей букет.
– Но… но ты же ничего обо мне не знаешь, – робко попыталась возразить она.
– Поэтому сегодня ты переедешь ко мне, познакомимся поближе. Собирайся. У нас мало времени, всего лишь неделя.
– Неделя?
– Да, я договорился с загсом. Денег дал, чтобы нас расписали пораньше. Ладно, не буду тебя отвлекать и подожду в машине. Когда соберешься, махни в окно рукой, я буду знать, что ты готова, и поднимусь помочь тебе спустить чемодан, – он пошел к лифту, нажал на кнопку и уставился куда-то себе под ноги. Двери лифта открылись – он повернул к ней голову и неуверенно спросил: – Так ты согласна?
– Да, – ответила она.
Господи, как теперь она посмотрит Олегу в глаза? Полина села в кровати, невидящими глазами уставилась в темноту. Что муж почувствует, узнав, что ее тело трогал другой мужчина? Брезгливость и отвращение, вот что он почувствует! Возможно, виду не подаст, будет стараться утешить, но ему станет неприятно и противно. Между ними появится стена. Он будет все дольше задерживаться на работе, приходить поздно домой, жаловаться на головную боль или переутомление, отворачиваться и засыпать. Она будет делать вид, что ничего не случилось, улыбаться, целовать его на ночь и радоваться, что сегодня близости не было. Пройдет время, Олег переборет в себе чувство брезгливости, мужское начало возьмет верх, но, лаская ее, он всегда будет помнить, что с ней произошло. Всегда! И она тоже будет помнить… Все кончено…
Полина задумчиво посмотрела на свою руку. В свете уличного фонаря на ее пальце поблескивало обручальное кольцо. Она попыталась снять кольцо – оно не снималось. Полина облизала палец и повторила попытку, кольцо соскочило, со звоном упало на пол и закатилось под кровать. Секунду Полина прислушивалась к тишине… и вдруг расхохоталась. Она каталась по кровати и хохотала. От хохота свело живот, но Полина продолжала истерически смеяться.
Удар по лицу был таким сильным, что Полина почувствовала, как в голове буквально перемешались мозги. Она потрясла головой и, потирая полыхающую щеку, растерянно огляделась.
В палате зажегся ночник.
– Ну и соседка мне попалась, – проворчала Соня. – Одно слово – идиотка!
– Соня, извини, – всхлипнув, прошептала Полина. – И спасибо.
– «Спасибом» ты не отделаешься, подруга. Давай рассказывай, какая тварь это с тобой сделала? Нечего в себе держать. Расскажешь, и легче станет, я по себе знаю.
Полина заглянула в большие добрые Сонины глаза, и слова вдруг хлынули из нее, как нескончаемый поток. Она рассказала Соне обо всем в мельчайших подробностях: о несчастье, которое приключилось с ней, о своем романе, о переживаниях по поводу мужа, о потерянном ребенке и майоре Быстрове.
Соня внимательно слушала, не перебивала, не вздыхала и не охала сочувственно, не старалась утешить. Она словно чувствовала, что Полине не нужны советы и сочувствие, а просто необходимо выговориться, излить душу. Соня, как человек посторонний и случайный в судьбе Полины, оказалась, как ни странно, лучшим кандидатом на роль исповедника.
– Спасибо, что выслушала меня, – сквозь слезы улыбнулась Полина, на душе действительно стало легче, захотелось верить, что все еще может быть хорошо.
– Не за что, – тихо сказала Соня. – Надо же, рассвет уже. Скоро завтрак принесут, жрать хочется ужасно. Эй, не спать! Поешь, а после дрыхнуть будешь. Тебе силы нужны. А мысли глупые по поводу себя ты брось. Нету в них прока никакого. И вины твоей в случившемся нет. Как могла в голову прийти такая фигня? Вот послушай, что я тебе скажу. Может, из моих уст это прозвучит грубовато, но я знаю, что говорю. Ты это запомни и повторяй, как заклинание: «Я – ангел, а к ангелам грязь не пристает».
