– А что ж тогда, насадка? – полюбопытствовал Клим.
– Да нет, не в этом дело, – замялся Николай и задумчиво посмотрел вдаль.
– Что ж еще? – разозлился Клим. – Давай, Коля, выкладывай все свои рыболовные секреты. Хватит нас за лохов держать!
– Секрет в том, что вы зря приехали, – нагнувшись к Климу, зашептал Николай. – Уезжайте, пока не поздно, мой вам совет.
– Не понял? – растерялся Клим.
Николай резко выпрямился, затравленно посмотрел по сторонам и громко сказал:
– Я говорю, что секретов особенных здесь нет. Просто день не клевый. Такое иногда случается перед грозой. Обед будет готов через десять минут. На улице кушать будете или вам в номер подать?
– В номер, – буркнул Клим и, щурясь, посмотрел на небо: яркое полуденное солнце купалось в белоснежных облаках, и на грозу даже намека не было. Ветер тем не менее усилился, его резкий порыв сорвал с головы Клима бейсболку. Он нагнулся за головным убором, подхватил его с земли, открыл было рот, чтобы тихонько расспросить егеря о его недавних странных словах, но Николая уже и след простыл, и Клим так и остался сидеть с отвисшей челюстью.
Очередной порыв ветра донес до его носа аппетитные запахи жареной рыбки, незнакомых приправ, чесночка и свежего хлеба, и рот пришлось закрыть, дабы не залить слюной новенький рыболовный костюм цвета хаки. Заболоцкий тоже учуял запах скорого обеда и пробудился.
– Что? Уже обедать пора? – уставился он на Клима осоловелыми глазами и сглотнул слюну.
– Ага, пора, только не обедать, а сваливать отсюда, – уточнил Клим и тоже уставился на Заболоцкого осоловелыми глазами.
– Ты о чем, Клим? – испугался Петр.
– Слушай меня внимательно, Заболоцкий. Только что мне егерь сказал, что против нас что-то замышляется. Не знаю, что, но он посоветовал нам отсюда линять как можно быстрее. Короче, сматываем удочки, – вкрадчиво сказал Клим, секунду подумал и нервно хихикнул – фразу можно было воспринимать в прямом и переносном смысле. Заболоцкий воспринял «в прямом» и схватился за свое удилище.
Через пять минут друзья уже паковали сумки и готовились к отъезду. Еще через пять минут в их коттедж вкатила свою волшебную тележку горничная и сообщила, что сегодня на обед наваристая ушица, запеченная в фольге рыба с картошкой, жареный сулугуни, салат из свежих овощей, ледяной квас, домашний хлеб с хрустящей корочкой, далее – по желанию клиентов…
Отъезд решительно перенесли на время принятия пищи, помыли руки и дружно уселись за стол. Далее Заболоцкий пожелал бутылку водки.
– А что это вы сумочки-то еще не разобрали? – словно невзначай поинтересовалась горничная, разливая уху по тарелкам.
– Не успели еще! – дернулся Заболоцкий и чуть не опрокинул на себя горячий суп.
– Ах, не успели, – мило улыбнулась горничная. – Что ж, я вам помогу.
– Чего? – переспросил Петр.
– Сумки разобрать, – уточнила горничная. – Хорошо у нас, правда?
– Угу, замечательно, – промычал Клим, наваливаясь на еду.
– Еще бы! Хозяин так хочет, чтобы вам у нас понравилось. Вы же первые наши клиенты! Завтра ожидаем еще один заезд. Жаль только, что… – горничная умолкла, подошла к входной двери, открыла ее, выглянула наружу, закрыла и вернулась в комнату.
– Жаль только – что? – ерзая на сиденье, поинтересовался Заболоцкий.
– А? – непонимающе посмотрела на Петра горничная.
– Ты хотела что-то сказать, – рассердился Петр.
– Ничего я не хотела сказать, с чего вы взяли, – возмутилась горничная, вырвала у Петра пустую тарелку, с шумом поставила ее на тележку, шмякнула перед Заболоцким другую и налила ему водки, расплескивая ее по столу.
– Если скажешь, денег дам, – пропел Петр и добавил: – Много!
– Много – это сколько? – сощурилась горничная.
Заболоцкий на минуту задумался, набрал воздуха в легкие и, зажмурившись, выпалил:
– Сто рублей!
– Ух, какой вы щедрый! – ехидно фыркнула горничная.
– Че ты ухаешь?! Че ты мне тут ухаешь?! – разозлился Петр.
– Да вы, Петр Павлович, ешьте-ешьте, а то остынет все, – хмыкнула горничная.
– Я ем, ем, не волнуйся за меня, голодным не останусь! – буркнул Петр. – Так сколько ты хочешь за информацию? Назови свою цену.
– Помножьте то, что предложили, на двадцать девять, и меня это вполне устроит, – спокойно и равнодушно сказала горничная и поставила на стол блюдо с горячим.
– Во дает! Это же сто баксов получается. Ты, дорогуша, обнаглела совсем, я смотрю, – расхохотался Заболоцкий. – Как звать-то тебя, я запамятовал?
– София, – кокетливо пропела горничная и блеснула большими темными глазами.
