– Иди, я сказал!
– Ненавижу.. – Она проговорила это так буднично и легко, словно поблагодарила его, и ушла, тихо прикрыв за собой дверь. Так тихо уходила только она.
– Что? – растерянно спросил Берушин, тупо уставился на закрытую дверь, и ему стало так одиноко, что захотелось завыть и напиться до беспамятства. Взять себя в руки стоило большого труда – он не имел права расслабляться. – Дура, пустоголовая курица, – со смаком процедил он сквозь зубы, взял телефонную трубку и набрал нужный номер. – Как дела? – поинтересовался он, внимательно выслушал собеседника и бросил трубку на рычаг.
Все шло не так гладко, как хотелось бы. Лера со своей любовью мешалась под ногами и путала все карты. Манипулировать дочерью с каждым днем становилось все сложнее. Настала пора серьезно с ней поговорить и вправить девчонке мозги, ведь на кону стояло очень многое. Теперь еще и жена нервы трепала. Каким образом она обо всем узнала? Глупая курица, что она вообще могла знать о жизни? Она же радоваться должна, что он спас дочь от тюрьмы, искренне возмутился Берушин, открыл хумидор, достал сигару, обрезал кончик и с наслаждением закурил, выпустив в воздух терпкое облачко дыма.
В кабинет постучали, и на пороге возникла молоденькая белокурая горничная. Берушин было собрался поманить ее к себе, ощутив легкое «волнение» в штанах: уже несколько месяцев он развлекался с ней на жестком кожаном диванчике в кабинете, но вдруг заметил, что девушка чем-то сильно встревожена.
– Что? – нахмурился он.
– К вам из милиции пришли, – проблеяла девушка и глупо округлила глаза.
– Откуда? – удивился Берушин.
– Из милиции, капитан Зотова Елена Ивановна, – сообщила горничная, и Берушин подавился сигарным дымом и закашлялся. – Так что, пригласить ее?
– Ты, значит, любезно сообщила ей, что я дома? – сквозь выступившие от кашля слезы раздраженно поинтересовался Берушин.
– А я не должна была? – испугалась горничная.
– Тупица!
– Но я…
– Что «но я»? Проводи ее в мой кабинет и приготовь нам кофе. А на будущее учти – больше никаких ментов в моем доме! Если им нужно, пусть повестками вызывают, за это время всегда подготовиться можно и с адвокатом все обговорить. Поняла? – Горничная смущенно кивнула. – Раз поняла, тогда иди, негоже сотрудника правоохранительных органов так долго под дверью держать.
– Так она не под дверью, она в гостиной…
– Господи, ну до чего же ты тупа! – воскликнул Берушин, поражаясь, что горничная все всегда принимает за чистую монету. Впрочем, за эту детскую наивность он ее и… хм… любил. – Иди, рыбонька, иди и не забудь про кофе, – смягчился Антон Бенедиктович, затушил сигару и открыл окно, чтобы немного проветрить кабинет. Все же ему предстояло пообщаться с дамой, пусть и не совсем «дамой», а сотрудницей правоохранительных органов. Берушин постарался настроиться на беседу, но представить хотя бы отдаленно предстоящую тему разговора он так и не смог.
Зотова буквально ввалилась в кабинет, не рассчитав силу, когда открывала дверь. Она пробежала по инерции пару метров, остановилась и сфокусировала взгляд на Берушине. Поздороваться и представиться ей явно мешала сильная одышка. «Ну и корова», – брезгливо подумал Берушин, разглядывая сотрудницу милиции и радуясь в душе, что заставил эту бабищу подняться на второй этаж.
– Добрый вечер, Елена…
– Елена Петровна, – подсказала Зотова.
– Да, да, Елена Петровна, проходите, присаживайтесь, – улыбнулся Антон Бенедиктович и любезно указал на кресло.
– Благодарствую, – обрадовалась Зотова и с разбегу плюхнулась в кресло. Под тяжестью телес Елены Петровны кресло издало весьма недвусмысленный неприличный звук, и капитанша смущенно хихикнула и зарумянилась.
«Вот дура», – подумал Берушин, но вскоре поменял это поспешно возникшее мнение на противоположное. Ее нелепость, неловкость, невоспитанность – все ее поведение и облик были своего рода тактическим ходом, причем весьма ловким – направленным на то, чтобы собеседник потерял бдительность и попался на ее остро заточенный крючок.
Зотова отпила из хрупкой чашечки глоток кофе, с наслаждением посмаковала напиток во рту, осторожно поставила чашку на блюдечко и с благодарностью посмотрела на Берушина, который к кофе даже не притронулся.
– Хороший кофе, – похвалила капитанша, – давненько я такого не пила. Правда, мне кофе строго противопоказан, давление и повышенная кислотность, – извините за подробности. Итак, Антон Бенедиктович, вы утверждаете, что Раису Михайлову вы не знаете и ее имя слышите впервые в жизни.
– Ну… на все сто этого я, конечно, утверждать не могу. Я, как вы видите, уважаемая Елена Петровна, человек уже немолодой, возможно, мы и пересекались с этой женщиной когда-нибудь. Кем вы, говорите, она работала?
– Работала? – вскинула брови капитанша, и глаза ее потемнели.
– Ох, Елена Петровна, ну и профессия у вас, – захохотал Берушин. – Вас насторожило, что я выразился об этой женщине в прошедшем времени? Так ведь?
– С чего вы взяли? – насмешливо спросила Зотова, невинно глядя Берушину в глаза.
– Я ведь не слепой. Но, уверяю вас, это вышло автоматически. Как только вы задали мне вопрос об этой женщине, я понял, что с ней что-то случилось.
– Вы все поняли правильно. Ее убили несколько дней назад, и я веду расследование по этому делу.
