в будущем, которое не сулит ничего хорошего. Влюбился в девчонку, дурак, бестолковый идиот! Опять все наперекосяк: спроецировал образ Маши, оставшийся в памяти, на эту девочку. Кажется, в психологии это называется замена одного образа на другой. Профессор Гумберт из романа Набокова «Лолита», несчастный извращенец – вот кто я такой! А что, если придумать неожиданную встречу? – предположил Аркадий. – Как бы случайно встретить ее на улице, завести непринужденный разговор? О чем вот только? «Здравствуйте, Анна». – «Здравствуйте, Аркадий Александрович. Как поживает ваш подзащитный? Не грызут ли его муки совести за убийство моей сестры?.. Ах, нет!.. Ну, тогда до свидания, Аркадий Александрович. Желаю, чтобы мы больше никогда не увиделись». Арестов так живо представил себе этот возможный диалог, что его даже пот прошиб. На душе стало так скверно, что захотелось немедленно покинуть этот провинциальный город, эту ужасную гостиницу, эту аллею в центральном парке, на которой он оказался помимо своей воли, потому что недалеко от этого места жила она, недоступная, недосягаемая девушка, которая так внезапно и незапланированно заняла все его мысли, разум и большую часть его души.
«Еду в Москву, – решил Аркадий. – Громов содержится в СИЗО Бутырки, а до областного суда даже ближе добираться из московской квартиры. В конце концов, я всего лишь адвокат, а не частный детектив. Мое дело – разбираться с бумагами и присутствовать на допросах и судебных заседаниях – и только. Какой смысл теперь здесь находиться? Помощница окончательно испилила его своими просьбами о возвращении, клиенты дружными рядами обращались в другие юридические фирмы, куча денег проплыла мимо носа на всех парусах. Сегодня же соберу свои вещи, а завтра утром, как только проснусь, перебираюсь в Москву», – приняв такое важное, на его взгляд решение, Аркадий резко развернулся и быстро пошел к машине.
Погода стала портиться: подул пронизывающий холодный ветер, поднял с асфальта, покрытого щербинами и трещинами, стайку разноцветных осенних листьев и пыли, на мгновенье закружил их в воздухе и, основательно перемешав, опустил на землю в нелепом беспорядке. Аркадий поежился. За всеми этими сумасшедшими событиями он даже не заметил, что лето почти кончилось. Август, стойко отстоявший теплую погоду в первой своей декаде, резко сдавал позиции и передавал эстафету сентябрю. Ночи стали холоднее, темнело рано, пропали комары и мухи. Он остановился около одной из парковых лавочек, в нескольких шагах от которой была жестоко убита Елизавета Самарина, и загрустил еще больше. Обещание найти настоящего убийцу, данное им в порыве сострадания, отчетливо всплыло в памяти и заставило испытать чувство вины. Тяжело вздохнув, Аркадий смахнул с лавки опавшую листву и присел. Свои обещания он привык выполнять, и он не отступится. А этот приступ меланхолии пройдет, только надо взять тайм-аут на время, всего на несколько дней. Поразмыслить и вновь начать действовать: перелопатить вновь все связи Лизы, тем более что кое-что уже стало понятно.
У гостиницы он оказался около девяти часов вечера. Около второго корпуса наблюдалось заметное оживление: милиция, врачи «Скорой помощи», весь персонал гостиницы и толпа любопытствующих граждан. Все в один голос что-то бурно обсуждали, и Арестов прекрасно знал – что. Учитывая, что убираются в номерах раз в три дня, а постельное белье меняют и того реже, Аркадий даже удивился, что труп Петухова нашли всего лишь спустя сутки после его смерти. По этому поводу у Арестова, несомненно, были угрызения совести, но позвонить и сообщить о таком «трагическом» для всего человечества событии он не решился. В центре толпы он заметил Клаву. Судя по ее состоянию, именно она обнаружила труп. Аркадий сочувственно вздохнул, зевнул и направился к себе. До номера он добрался на автопилоте и, как только оказался у себя и заметил кровать, сразу понял, что погорячился, наметив на вечер сбор своих вещей. Прошлая бессонная ночь, тяжелый процесс и буря эмоций, вызванная знакомством с Анной, подавили его горячее желание покинуть город как можно скорее, сон оказался проблемой более актуальной. Повесив на дверь табличку с надписью «Не беспокоить», чтобы отсрочить душещипательный момент, когда болтливая Клава ворвется к нему в номер с подробным докладом о жутком инциденте, случившемся в гостинице, Аркадий, не раздеваясь, рухнул в постель и сразу уснул.
Гулкий удар колокола старой полуразрушенной часовни распугал задремавших ворон. Они поднялись в серое пасмурное небо и закружили над кладбищем, нарушая своим гортанным криком тишину и покой вечных постояльцев могил и редких посетителей, так и не смирившихся со смертью своих близких. Он шел вдоль резных оград, покосившихся от времени крестов, скромных памятников с облупившимися фотографиями и тусклыми позолоченными поминальными надписями, вглядывался в фамилии и имена, и никак не мог найти нужную могилу, ради которой пришел сюда. Он знал, что могила должна была быть свежей, засыпанной цветами и венками, но пока ему встречались только старые погребения с утрамбованной временем землей и прижившимися растениями, посаженными заботливыми родственниками. Он обогнул часовню, миновал маленький домик сторожа, огляделся и обрадовался, что наконец-то нашел место, где могло располагаться последнее пристанище Лизы. В этой части кладбища надгробия были совсем новенькими, венки еще не потускнели, и земля на могилах возвышалась аккуратными холмиками. Вдали он увидел девушку с длинными темными волосами, облаченную в облегающее черное платье. Она шла вдоль главной аллеи и с каждой секундой удалялась от него все дальше и дальше. Ему вдруг захотелось увидеть ее лицо, он ускорил шаг и попытался ее догнать. Девушка тоже ускорила шаг, сошла с главной дороги на примыкающую к ней тропинку и затерялась среди памятников и крестов. Он торопливо пошел следом, ему необходимо было увидеть ее лицо, это заняло все его мысли, вошло в мозг, трансформировалось в навязчивую идею, в смысл всего его существования. Кажется, ему повезло – он заметил ее около одной из могил, она стояла на коленях, низко опустив голову, но опять ему не удалось разглядеть ее лицо: распущенные длинные волосы скрывали ее внешность. Он решил, что даст ей время, а потом подойдет и познакомится с ней, но девушка неожиданно вскочила на ноги и побежала.
– Постойте! – закричал он ей вслед. – Постойте, мне необходимо с вами поговорить!
Девушка, не обратив на его крик никакого внимания, добежала до старого серого склепа, остановилась на секунду, открыла тяжелую дверь и скрылась в ее темном проеме. Он вбежал вслед за ней и прислушался. Она была где-то рядом, он это чувствовал – чувствовал ее присутствие и энергетику. Постепенно глаза стали привыкать к темноте, он увидел еще одну дверь и вошел в нее. В следующем помещении было гораздо светлее, в нише стены горела небольшая свеча, пламя ее нервно подрагивало и потрескивало от сквозняка. Посреди комнаты стояла большая резная колонна, он обогнул ее и увидел девушку, она опять стояла на коленях перед распятием и неистово молилась. Голова ее с силой билась о неровный каменный пол, поднималась и вновь опускалась со странным стуком.
– Что вы делаете! Прекратите! Вы получите сотрясение мозга! – закричал он, подбежал к ней и схватил за плечо. Девушка замерла и обернулась, только это была уже не девушка – это был Петухов, с застывшей гримасой смерти на лице. Он вздрогнул и стал пятиться к двери, но дверь за его спиной захлопнулась, и кто-то стал ее заколачивать гвоздями. Тук-тук-тук.
– Открой дверь, Арестов! – взревел Петухов, шевеля фиолетовым языком и приближаясь к нему все ближе и ближе. – Открой немедленно дверь!
– Аркадий отступил назад, зацепился за выступ, упал и сильно стукнулся головой…
Арестов открыл глаза, огляделся и понял, что находится в своем номере, на полу рядом с кроватью.
– Ни фига себе! – ошарашенно воскликнул он, медленно приходя в себя и потирая очередную шишку на голове. – Приснится же такая ахинея. Жуть!
– Открой дверь, Арестов! Я знаю, что ты у себя!
