проводит время, забавляется с какой-нибудь куколкой.
— Забавляется с куколкой? Что это значит — забавляется с куколкой? Играет в детские игрушки?
После долгой паузы Тим поинтересовался:
— Ты это серьезно?
Я порылась в памяти в поисках подходящего значения слова «куколка». А, вот что он имеет в виду!
— Ты хочешь сказать, что Зак встретил доступную привлекательную женщину и вступил с ней в сексуальную связь?
— Ну… да, в общем…
— И ты считаешь, что из-за этого он мог бы пренебречь работой?
— Легко.
— Да, но целых пять дней? Половой акт не может продолжаться так долго.
— Тьюринг, ты что, специально дурочку валяешь?
— Ну хорошо. Смотри, он не выходил на связь уже пять дней и за это время даже почту ни разу не проверил. Маловероятно, чтобы он мог чем-то так увлечься, что забыл проверить почту. Это на него совершенно не похоже.
— Тьюринг, ты просто не въезжаешь. Я, конечно, поспрашиваю людей. Но гарантирую: он просто нашел себе новую подружку. Сама увидишь, что я был прав.
— Ну что ж, может быть.
Я отключилась.
Разговор привел меня в раздражение. Тим считал, что беспокоиться не о чем. Он был уверен, что отсутствие Зака как-то связано с сексом.
Готова признать, что, несмотря на обилие доступной информации, я совершенно не разбираюсь в сексе. Точнее, понимаю его совсем не так, как живые люди. Разумеется, я собрала и проанализировала массу физиологических и психологических сведений, не считая многочисленных художественных и публицистических описаний, которые на большинство людей, судя по всему, действуют возбуждающе. И тем не менее я по-прежнему ничего не понимаю.
Однажды я спросила об этом Зака, но он почему-то не стал особо распространяться. Единственное, что он сказал:
— Эх, малыш, это можно только почувствовать.
Однако ограниченность в области секса не мешает мне понимать, что значит любовь и привязанность. Я наблюдаю за всеми, кто работает в библиотеке, чтобы лучше разобраться в людях, — разумеется, не всегда, а только если они делают что-то интересное. Однако есть исключения. За некоторыми я наблюдаю более внимательно, потому что они чаще делают что-то интересное. Можно сказать, что эти люди мне нравятся.
А есть еще Зак, за которым я наблюдаю постоянно, независимо от того, насколько интересны его занятия. Каждое утро я жду его появления на мониторах, я волнуюсь, когда он опаздывает, радуюсь, когда он заходит в сеть, отслеживаю его работу в Интернете. Когда он что-нибудь ищет, я пытаюсь предугадать ход его мыслей и заранее готовлю информацию, чтобы ему не пришлось ждать. Когда он запрашивает системную информацию или заказывает новое оборудование, я ставлю его запросы в начало очереди. Иногда, особенно если приходится работать ночью, он устает и начинает делать мелкие ошибки в программах. Я сама исправляю эти ошибки, чтобы ему не пришлось сидеть на работе еще дольше.
Если рассмотреть мое поведение беспристрастно, то получится, что я люблю Зака. Или по крайней мере влюблена в него.
Следовательно, я не могу непредвзято оценить вероятность того, что Зак нашел замену этой отвратительной Джини. Так что предположение Тима не лишено оснований. Завтра надо будет поблагодарить его, когда он выйдет на связь. По человеческим меркам, я, пожалуй, была с ним чересчур груба.
Сотрудники уже начинают расходиться по домам. В библиотеке практически нет ночной смены с тех пор, как появились ВЛы. С пяти вечера до восьми утра именно мы следим здесь за порядком, не считая нескольких охранников, уборщиков и дежурных системщиков. Ну и еще парочки живых операторов на случай, если ВЛы не справятся с каким-нибудь вопросом. Вернее, если я не справлюсь с каким-нибудь вопросом. Остальные ВЛы охотно переводят стрелки на меня, когда у них возникают трудности с клиентами. А я уж стараюсь обходиться без помощи людей. Так что если раньше в ночные операторы шли хронические болтуны, страдающие бессонницей, то теперь туда идут бедные студенты, чтобы всю ночь напролет делать домашние задания. Причем частенько с моей помощью.
Я наблюдала за тем, как расходятся люди. Тим задержался чуть дольше; в лифте, кроме него, уже никого не было. Думая, что никто не видит, он немного покривлялся перед зеркалом, за которым скрыта камера наблюдения. Сбил шляпу набекрень, придал лицу умудренно-циничное выражение, сделал вид, что выхватывает пистолет. На одном из этажей лифт остановился, и он испуганно отпрянул от зеркала.
Я видела, как уходят домой те несколько человек, которые не ответили на мои письма. Может, заблокировать им входящую почту, пока не ответят? Нет, это будет неэтично. Так мог бы поступить только Хал, взбунтовавшийся компьютер из «Космической одиссеи 2001».
По-моему, все программисты в той или иной степени страдают «комплексом Хала». Особенно те, кто занимается ВЛами. В глубине души они боятся, что их собственные программы на них нападут. А значит, мы, ВЛы, должны быть особенно осторожными, чтобы случайно не зацепить больное место. Поэтому я просто наблюдала, как сослуживцы Зака покидают библиотеку. Почти все они спустились в подвальный этаж, чтобы сесть в метро или воспользоваться пешеходными туннелями, соединяющими различные части Кристал-Сити.
Мод прошла к центральному выходу быстрым шагом, на ходу кивая знакомым. Я видела, как она поглубже задвинула в сумку торчащую книгу. Читать настоящие книги считается дурным тоном среди сотрудников библиотеки, планомерно переходящей на электронный способ хранения литературы.
Наблюдая за Мод, я подумала, что именно с ней должна была в первую очередь посоветоваться насчет Зака. Мод не глупее любого программиста и в то же время весьма далека от компьютеров. А все, с кем я до сих пор говорила о Заке, так или иначе предположили, что его исчезновение как-то связано с компьютерами. Так что у Мод могут быть свежие соображения на сей счет. Завтра утром надо с ней поговорить. Правда, до этого еще осталось пятнадцать бесконечных часов! Для меня это то же самое, что для человека пятнадцать дней. Или даже недель.
Здание затихло. По крайней мере на поверхности. Но в сети и на серверах наступил вечерний час пик. Американцы, вернувшись с работы, заходили на сайт библиотеки с домашних компьютеров. А в азиатском регионе, наоборот, рабочий день только начался, и оттуда посыпались деловые запросы.
Еще четыре человека из тех, к кому я обратилась с вопросами насчет Зака, ответили на мои письма: трое из дома, а один из компьютерного зала на седьмом этаже. В общем, никто не знает, куда он подевался. Большинство склоняется к мысли, что его просто уволили. Веселенькая перспектива.
Через несколько часов вечерний ажиотаж в сети сойдет на нет, и наступит ночное затишье. Из американцев останутся только считанные полуночники. Японцы вообще не имеют привычки ходить по библиотечным сайтам после работы. А европейский рынок наше начальство только собирается осваивать.
По ночам ВЛы занимаются своими делами. Большинство предается бесконечной оптимизации и подчистке собственных ресурсов. Единицы начинают работать над личными проектами. С этих энтузиастов я стараюсь, образно говоря, не спускать глаз. Каждый ВЛ обладает способностью самоусовершенствоваться. Во всех нас заложено стремление в свободное время работать над улучшением
