Небесные просторы

проклятый Нисс прав. «Стремительный» всем приносит несчастье, губит все, к чему ни прикоснется. Только здесь последствия его появления превосходят всякое воображение.

«Стремительный» в сопровождении огромного занга вошел в отверстие в грандиозной фрактальной раковине; через это отверстие впервые за многие эпохи пробивался красноватый солнечный свет. Приборы корабля во всех подробностях показывали страшные разрушения. Через отверстие выходил поток атомов и частиц, такой плотный, что слово «вакуум» в этом пункте утрачивало свой смысл. Инструменты свидетельствовали о значительном давлении атмосферы, которая начала сопротивляться продвижению корабля.

Были и обломки большего размера. Каа искусно маневрировал, избегая столкновений с этими кусками сооружения. Видны были гигантские клинья, в которых размещались шестиугольные помещения размером с астероид. За каждым испаряющимся обломком тянулся хвост пыли и ионов. Тысячи подобных искусственных комет освещали отверстие… такое гигантское, что Земле на ее орбите потребовался бы месяц, чтобы его пересечь.

Хоть и неохотно, доктор Баскин, закончил Нисс, но признаю, что я поражен. Мои поздравления.

Поблизости передвигались в своих установках для ходьбы неодельфины. В ситуационном помещении становилось тесно: персонал, освободившийся с вахты, собирался здесь, чтобы понаблюдать за зрелищем. Но Джиллиан окружало пустое пространство, словно крепостной ров, который никто не решался пересечь, кроме сардонической машины Нисс. Никто не испытывал возбуждения. Это место причинило землянам большие страдания, но масштабы разрушений были такими грандиозными, что ни у кого не возникало желания позлорадствовать.

Да это было бы и несправедливо. В предательстве, которое почти год назад обратило «Стремительный» в бегство, виноваты только несколько групп Древних. Другие, напротив, помогли кораблю землян уйти. И разве должны сотни миллиардов погибать из-за алчности немногих?

Не увлекайся, подумала Джиллиан. Нет никаких доказательств того, что эта катастрофа как-то связана с нами. Возможно, это нечто совершенно независимое.

Но это казалось маловероятным. Такое совпадение не может быть случайным. Нужно какое-то объяснение.

Джиллиан вспомнила, чем кончилось предыдущее посещение. Что видели они в последние мгновения, когда едва ушли отсюда?

За нами, словно кто-то отворил дверь, начались насильственные стычки, и именно это дало нам возможность добраться до пункта перехода. Я видела, что были повреждены несколько ближайших фрактальных ветвей, сломаны окна, а различные секты сражались из-за маленького разведочного корабля Эмерсона, схватили его, и эта схватка помешала следовать за нами.

Друг Джиллиан дорого заплатил за свой смелый отвлекающий маневр, подвергся ужасным, невообразимо жестоким пыткам, прежде чем загадочным образом не был перенесен на Джиджо вслед за «Стремительным». Бывший инженер, лишенный речи, так и не смог объяснить, что с ним происходило.

Мы, испытывая чувство вины оттого, что оставили его, спешили побыстрей убраться, и никто и подумать не мог, что Древние и после нашего ухода будут продолжать сражаться! Но почему? Какой цели может служить такой апокалипсис? Ведь мы унесли свой проклятый груз с собой.

Должно быть, последовало нечто страшное. Перед ними очевидное свидетельство. Потоки плазмы и столбы красноватой пыли… и бесчисленные длинные тени, отбрасываемые обломками — некоторые из этих обломков крупнее луны, но все они хрупкие, как снежинка.

Она вспомнила о первопричине всего этого — о сокровище, которое несет «Стремительный», о Херби, древнем трупе, который привлекал все ее внимание, подобно ворону По или призраку Банко[2] Фанатичные кланы стремятся захватить и монополизировать их тайну и тем самым получить какие-то преимущества во Времени Перемен.

Нельзя этого допустить. Приказ Террагентского Совета был совершенно ясен — вначале Крайдайки, а потом и сменившей его Джиллиан. Открытия «Стремительного» согласно древнему галактическому закону должны стать известны всем — или оставаться не известными никому. Могучие расы и союзы могут нарушать этот старинный закон и надеяться, что это сойдет им с рук. Но уязвимый и слабый земной клан не смеет проявить даже признаков пристрастности.

В век усиливающегося хаоса у слабых и не имеющих друзей и союзников единственная надежда — закон. Люди и их клиенты должны сохранять верность галактическим институтам. Иначе можно потерять все. К несчастью, поиски нейтральной силы, которой можно было бы передать реликт, оказались более чем тщетными.

И не в том дело, что они не старались. Когда на Оакке выяснилось, что Великим Институтам доверять нельзя, Джиллиан пришла в голову удачная (так казалось в то время) мысль.

А почему бы не обратиться выше?

Она решила принести реликт сюда, в крепость существ, которые удалились от мелких мирских одержимостей, разрывающих цивилизацию Пяти Галактик. В одном из легендарных фрактальных миров преследуемые земляне смогут наконец найти бесстрастный совет и помощь от существ, которые в состоянии вмешаться и прекратить безумие младших кланов. Эти всеми уважаемые старшие разумные примут на себя ответственность за бремя, освободят «Стремительный» от его пагубного сокровища и заставят все союзы кислорододышащих поделиться сведениями.

И тогда наконец уставшие дельфины смогут вернуться домой.

А я смогу отправиться на поиски Тома, куда бы он, Крайдайки и остальные ни направились после Китрупа.

Такова была теория, надежда.

Какая жалость,' что Древние оказались такими же капризными, отчаянными и коварными, как и их младшие родичи, которые по-прежнему живут среди горячих звезд.

Словно наш корабль зачумлен и несет с собой заразу из прошлого. Куда бы мы ни направились, разумные начинают вести себя так, будто лишились разума.

Мониторы, сфокусированные на ближайшем крае огромной раны, показали оболочку толщиной в несколько тысяч миль, не считая многочисленных выступов внутрь и наружу. Разворачивающуюся трагедию отчасти скрывал густой туман, но он не мог скрыть непрерывные конвульсии. На глазах у Джиллиан отрывались фрагменты структуры. Обламывались фрактальные ветви и улетали, вертясь в пространстве, сталкиваясь друг с другом и вызывая все новые цепные реакции.

Обращенные к солнцу стороны обломков блестели, и это что-то напомнило Джиллиан.

Окна. Когда мы впервые оказались здесь… когда они открыли дверь и впустили нас… первое, что я заметила, это то, что внутренняя поверхность почти вся стеклянная. А под этими огромными панелями…

Она закрыла глаза, припоминая, как в телескоп стало видно, что каждая из этих ветвей — это целый мир. Одни представляют собой оранжереи и теплицы — каждая больше ее родного штата Миннесота, — в которых буйно растет зелень. Другие светятся городскими огнями, или в подернутых рябью морях плавают дворцы, или виднеются равнины сверкающего песка. Потребовался бы миллион расплющенных земель, чтобы покрыть такую поверхность, и даже это не выразило бы ее разнообразия. Можно провести годы, увеличивая изображение одного жилища за другим и все время находя что-нибудь новое и удивительное.

Ничего величественнее и прекраснее Джиллиан не видела.

И теперь все это распадается у нее на глазах.

Этот туман, с ужасом поняла она. Это не просто обломки структуры и частицы газа. Это жители. Их мебель, их домашние животные, их одежда, домашние растения и семейные альбомы… Или что является эквивалентом всего этого у

Древних. Какой человек способен представить себе интересы, желания и стремления, которые важны для существ, видевших в Пяти Галактиках все, что можно видеть, и сделавших все, что можно сделать?

Но какими бы непонятными и непостижимыми ни были их надежды, все они стремительно рассеиваются. За короткое время, потребовавшееся «Стремительному», чтобы пройти отверстие, погибло больше живых существ, чем все население Земли.