Гарри Поттер и Методы Рационального Мышления

— И ты предлагаешь бросить разгадывать тайны магии, позанимавшись этим меньше месяца? — подзадорил её Гарри, хотя и сам уже начинал чувствовать ту же усталость. Ни одна из хороших идей не сработала. Он сделал лишь одно значимое открытие — про менделевскую схему наследования магии, — но не мог рассказать о нём Гермионе, не нарушив данное Драко слово.

— Нет, — сказала Гермиона с очень серьёзным и взрослым выражением на юном лице. — Я предлагаю пока что заняться учёбой. Изучить то, что волшебникам уже известно. И приняться за исследования только после окончания Хогвартса.

— Э-э… — протянул Гарри. — Гермиона, мне не хочется тебя огорчать, но представь себе, что мы отложили исследования на потом, а когда наконец покинули Хогвартс — первым делом решили попытаться наколдовать лекарство от болезни Альцгеймера, и это сработало. Мы бы почувствовали себя… мне кажется, «глупыми» не описывает в достаточной мере то, как бы мы себя почувствовали. Вдруг мы придумаем ещё что-нибудь в этом роде, только на этот раз всё получится?

— Так нечестно, Гарри! — голос Гермионы задрожал, она чуть не плакала. — Нельзя взваливать на людей такой груз! Это не наша работа, мы дети!

Интересно, мимолётно подумал Гарри, что случилось бы, расскажи кто-нибудь Гермионе, что ей придётся сразиться с бессмертным Тёмным Лордом? Может, она стала бы кем-то вроде тех плаксивых героев, жалеющих самих себя на каждом шагу, читать о которых Гарри терпеть не мог?

— В любом случае, — дрожащим голосом продолжила Гермиона, — я не хочу продолжать исследования. Я не верю, что дети способны на то, что недоступно взрослым, так бывает только в сказках.

Воцарилась тишина.

Гермиона бросила на Гарри испуганный взгляд, и тот понял, что у него на лице проступило холодное выражение.

Было бы не так больно, если бы эта мысль уже не приходила в голову и ему. Пусть лучшим возрастом для революций в науке являются двадцать лет, а не тридцать. Пусть были люди, которые в семнадцать защитили докторские, и даже те, которые в четырнадцать взошли на трон или приняли командование армиями. Несмотря на всё это, в одиннадцать никто в учебники истории не попадал.

— Великолепно, — сказал Гарри. — Найти способ сделать то, что недоступно взрослым. Это вызов?

— Я ничего подобного не имела в виду, — испуганным шёпотом выдавила Гермиона.

С некоторым усилием Гарри перестал сверлить её взглядом.

— Я не сержусь на тебя, — сказал он. Несмотря на все усилия, в голосе сквозил холод. — Я сержусь на… Не знаю, на всё. Но я не готов проиграть, Гермиона. Проигрыш — не всегда правильный выбор. Я разберусь, как сделать что-нибудь, на что не способен взрослый волшебник, и тогда мы вернёмся к этому разговору. Как тебе такое?

Молчание.

— Ладно, — неуверенно проговорила Гермиона. Оттолкнувшись от подлокотников, она встала со стула и направилась к выходу из заброшенного класса, где они работали. Её рука коснулась дверной ручки. — Мы ведь всё ещё друзья, так? И если ты ничего не придумаешь…

Она запнулась.

— Будем учиться вместе, — ещё холоднее закончил за неё Гарри.

— Эм-м, ну тогда хорошо. До встречи, — попрощалась Гермиона и быстро вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

Иногда Гарри ненавидел свою Тёмную сторону, даже когда находился внутри неё.

И та его часть, которая полностью соглашалась с Гермионой, что нет, дети не могут делать то, что недоступно взрослым, говорила за Гермиону всё то, что она побоялась сказать вслух: «Ну и задачку же ты себе отхватил, надорвёшься», «Да уж, в этот раз ты точно сядешь в лужу», «Ну, неудача тоже какой-никакой, но результат».

А та его часть, которая не любила проигрывать, ответила очень холодным тоном: «Отлично, а теперь заткнись и смотри».

* * *

Время обеда почти наступило, но Гарри было всё равно. Он даже не потрудился достать батончик из кошеля. Его желудок в состоянии пережить лёгкий голод.