показалось, что он уже убит, но тут же она вскричала от радости. Ему удалось непостижимым образом вывернуться. Она наблюдала за ним, стараясь не упустить его из виду. Вот он с удивительным проворством вскочил на подножку кареты. Оттуда быстро перепрыгнул на колесо, а затем перебрался на крышу. Вокруг его ног замелькали шпаги. Одновременно несколько человек полезли на крышу пытаясь его достать своим шпагами. Он постоянно уворачивался и прыгал. Время от времени он неожиданно вытягивался как струна и наносил смертельный удар. Однако врагов оказалось слишком много. Они окружили его и готовы были нанести последний удар. Сражаясь, Жан постоянно оглядывался по сторонам в поисках места, где он сможет чувствовать себя более уверенно. С крыши кареты следовало уходить. Здесь ему долго не продержаться. Его взгляд выхватил лестницу. Она была прислонена к стене недалеко от кареты. Верхний край лестницы возвышался над крышей постоялого двора. Жан мгновенно принял решение. Когда враги уже решили, что ему пришёл конец, он качнулся назад и, сделав шаг, перепрыгнул через их головы. Едва его ноги коснулись земли, он со всей скоростью помчался по направлению к лестнице. Краем уха, — между топотом ног и проклятиями, которые сопровождали его неожиданное бегство, — он расслышал крик принцессы. «Желает моей смерти» — мелькнула мысль. Он с присущим ему удивительным проворством взлетел по ступенькам. Забравшись на крышу, он тут же побежал дальше по черепицам. Его преследователи, сыпля проклятиями и угрозами, стали подниматься вслед за ним. Жан же обогнул дымоход и на глазах изумлённой принцессы и толпы, которая собралась во дворе и следила за всеми его действиями, побежал обратно к лестнице. Когда он подбежал туда, двое преследователей уже выбрались на крышу. Не успели они отдышаться, как пришлось защищаться. Жан бросился на них. Первый удар поразил противника в грудь, одновременно с ударом он выхватил из-за пояса кинжал и, увернувшись от удара, воткнул его в живот второго противника. Один за другим оба рухнули на землю. Сотворив это, Жан тут же отскочил назад, к дымоходу, ибо на крышу одним за другим стали выбираться его преследователи. У него появилась маленькая передышка. Он только сейчас сумел рассмотреть лица людей, которые пытались его убить. Все они были перекошены злобой. Жан с первой минуты сражения почувствовал, что эти люди жаждут убить его. Слишком уж рьяно они приступили к действиям и тем самым напомнили ему о других, которые не так давно также пытались убить его. Наблюдая за приближением врагов, Жан обернулся назад. За ним следовал крутой скат. И в этом месте крыша также была уложена черепицей. Принцесса, несмотря на все увещевания женщины, которая сопровождала её, взобралась на небольшой стог сена и уже оттуда с горящими глазами следила за сражением. Жан же в этот миг совершенно спокойно поджидал своих врагов возле дымохода. Прекрасно осознавая, с каким противником они имеют дело, преследователи остановились в нескольких шагах от Жана и, не спуская с него взгляда, стали расходиться, для того чтобы окружить его. Неожиданно для всех, Жан молниеносно двинулся вперёд. Он словно кинжал прорезал их ряды, уложив тех двоих, что стояли напротив него. Совершив этот наскок, он побежал по краю крыше, рискуя каждое мгновение сорваться с крыши. Оставшиеся преследователи побежали вслед за ним. Жан то и дело оборачивался и встречал очередного противника лицом к лицу. В отличие от него, они постоянно устремляли взгляд вниз и тем самым ускоряли свою смерть. К тому же выпады были столь стремительны, что никто толком и не видел, как острие входит в тело. О результате очередного удара свидетельствовало падающее тело. Ударившись о край крыши, они слетали вниз вместе с осколками черепицы. Ряды преследователей редели, а Жан не показывал даже намёк на усталость. Очень скоро на крыше остались пять человек, считая самого Жана. И тогда все увидели, как Жан пошёл в атаку на них. Шпага и тело двигались с одинаковым проворством. Один, схватившись за грудь, упал на крышу и покатился по черепице. За ним второй. Следом пали от ударов Жана и остальные двое. Когда никого рядом с ним не осталось, Жан посмотрел вниз. Там всё ещё стояли четверо из числа тех, кто преследовал его. Все они смотрели на него с бессильной злобой, но подниматься по лестнице не осмеливались. Жан отошёл на несколько шагов назад и, разбежавшись, прыгнул. Внизу раздался единый испуганный вздох, но он вполне благополучно приземлился на крыше конюшни, вплотную примыкающей к постоялому двору. Затем он сделал небольшой круг и снова спрыгнул на тот самый стог сена, где стояла принцесса. Она только и успела проводить его изумлённым взглядом. Со стога он легко спрыгнул на землю и, держа шпагу наперевес, двинулся в сторону своих противников. Они начали медленно отступать.
— Неужели страшно? — насмешливо поинтересовался Жан, наступая на них. — Вас же четверо.
В это мгновение один из них, изрыгнув проклятия, бросился на Жана. Жан даже уворачиваться не стал. Лёгкое движение и остриё его шпаги хлестнула по руке противника, а затем с непостижимой быстротой воткнулась в горло. Противник вначале схватился за раненную руку, а потом сразу взялся обоими за горло, из которого хлынула кровь. Он всё ещё стоял, когда Жан прошёл мимо него и двинулся на остальных. Оставшиеся в живых трое с неподдельным ужасом следили за его приближением. Ещё мгновение, и они, развернувшись, устремились со всех ног прочь. Жан рассмеялся и, вложив шпагу в ножны, вытер рукавом сюртука струившийся пот. Возникла лёгкая боль. Он с откровенным удивлением посмотрел на рукав. Тот был порван. У локтя выступала кровь. А ведь он даже не заметил, как получил рану.
— Вам нужна помощь! — раздался радом с ним взволнованный голос.
Жан обернулся лицом к принцессе, которой и принадлежали эти слова, и с непонятной для неё улыбкой, ответил:
— Только не ваша!
Бросив эти слова, он удалился, оставив принцессу в смятенных чувствах. Сегодняшнее событие заставило её забыть обо всём. И уже находясь в постели, она долго не могла заснуть, вспоминая удивительного незнакомца. А утром, проснувшись, она первым делом послала служанку справиться о постояльце, с которым она разговаривала. Ею владело желание ещё раз увидеть его, поговорить с ним. Однако желаниям принцессы не суждено было сбыться. Ей сообщили, что рано утром он покинул постоялый двор. Куда он уехал никто не знал.
Глава 22
По прибытию в Париж, Таньги снял комнату в непосредственной близости от монастыря Бернардинцев. Там он и оставил виконта де Монтескью, предварительно снабдив его всеми необходимыми наставлениями и некоторой суммой денег, которые пришлись весьма кстати. Виконт бедствовал. Он признался в своей нищете с таким высокомерным видом, что Таньги невольно восхитился самообладанием молодого человека. Дорога до Парижа несколько сблизила их. Отчасти, Таньги посвятил спутника в свои планы. В ответ он получил обещание виконта, который обязался помогать ему в любом начинание. Виконт и близко не представлял, чем рискует, давая такое обещание. Однако Таньги счёл преждевременным посвящать его в свои дела. Вначале, он должен убедиться, насколько он может доверять виконту. Хотя, тот уже вызывал симпатию своей непосредственностью и прямотой. Редкие качества для провинциального гасконца. Итак, оставив своего нового друга, Таньги со всей возможной скоростью поспешил во дворец. Прибыв туда, Таньги узнал, что король отправился осматривать новую аллею, построенную в самом большом дворцовом саду. Таньги, не долго думая, поспешил в сад. Король действительно осматривал новую аллею. Аллея имела форму полукруга. Вокруг уютных дорожек были насажены цветники. Некоторые из них были привезены из других стран. Мсье Вианвиль, чей труд созерцал в данную минуту король, с упоением рассказывал о каждом из цветников. Описывал трудности, которые пришлось преодолеть, доставляя их в Париж. Следом за ними шли около четырёх десятков роскошно наряжённых придворных. Нет-нет,…да и раздавались восторженные похвалы в адрес мсье, устроившему эту аллею. И это всего лишь потому, что король позволил себе похвалить его. Это произошло в самом начале. Но с того времени, король больше не произнёс ни единого слова. Более того, на его лице появилось недовольное выражение. Придворные, шедшие позади короля, не замечали этих перемен. А мсье Вианвиль был так занят собственным гением, что не замечал ничего вокруг себя. Так как говорили мало и в основном очень тихо, громкий голос Таньги отчётливо донёсся до придворных и пронёсся дальше, достигнув слуха короля.
— Проклятье на голову твоей матушки, Карл,…зачем тебе нужна эта уродливая аллея? Ни один уважающий себя дворянин не станет по ней прогуливаться. Мне любопытно, во сколько она тебе
