бессмысленное. Бред, которым может быть охвачен умирающий человек? Нет, — тут же возразил себе Боуд, — архиепископ Сергий говорил, что она много раз подряд повторила эти слова и при этом ни разу не нарушила порядок слов. О чём это говорит? О том, что эти слова были чрезвычайно важны. Несомненно, и не иначе. Идём дальше, — продолжал размышлять вслух Боуд, — Иоанн Грозный казнит князя Мандрыгу и помещает его гроб в зале и окружает его ликами святых. Стоп! — остановил себя Боуд, он радостно улыбнулся. — А что если среди этих самых икон. были иконы с изображением Иисуса Христа и девы Марии… или ангела? Боуд некоторое время улыбался этой мысли, потом нахмурился. — Что я несу? Это же полная чушь. Каким бы ни был Иоанн Грозный, он никогда бы совершил подобного кощунства. Установить лик Сына божьего или Матери божьей, чтобы они смотрели на него? Нет, скорее наоборот. Он должен был поднимать на них взгляд. Следовательно, эта версия отпадает, — огорчённо пробормотал Боуд, — а ведь в ней, что-то было. Жаль. Ладно, идём дальше. Представим, что этот зал и есть то место, которое нам нужно. Итак, первые слова. пятью пять. Допустим, что это и есть наши святые. Налево пять. ещё раз пять. у нас имеются тоже. Следовательно, мы упёрлись в слова. ещё раз на пять. Какой отсюда вывод? Да очень простой, — пробормотал Боуд, — за стеной есть ход и он может привести ко всем этим указаниям в списке. Если есть ход, следовательно, в зале должен иметься механизм, открывающий этот самый ход. Но его там нет, иначе давно бы нашли. Да и я всё просмотрел. Какой отсюда вывод? — задал себе новый вопрос Боуд и тут же сморщился и недовольно пробормотал. — Вывод такой. всё очень и очень запутанно. Я не могу понять, где мне зацепиться. Ну почему у русских всё так сложно? Неужели, нельзя было придумать, что-нибудь попроще? Ну, например, нечто вроде анаграммы, указывающей на определённые вещи. Или чего-нибудь наподобие секретов пирамид. Нет. Им надо придумать обязательно своё. Да такое, чтобы не было похоже ни на одно другое. Ладно. Вернёмся назад, — Боуд тяжело вздохнул и отпил глоток остывающего кофе.
Итак. 1563 год. Царствование Иоанна Грозного. Идёт война. У него есть отряды, как их там называют, не помню. Так вот, эти отряды. особые отряды. самые грозные отряды возглавляет князь Мандрыга. Это указывает на доверие царя к князю Мандрыге. И князь, несомненно, оправдывает это доверие. Он захватывает, какой-то там город и, как следствие, царь щедро награждает его. Это происходит, по всей видимости, утром. Потому что этим же днём царь издаёт совершенно непонятный приказ. Приказ царя- приговор для всего рода князя Мандрыги. Царь по странной причине решил уничтожить всех этих людей. И это происходит в тот же день, когда он щедро одаривает князя Мандрыгу. Удивительно. Удивительно и непонятно.
Боуд взял ручку и, постукивая её по столу, продолжал размышлять вслух.
— Род Мандрыги уничтожен по приказу царя. Его самого казнят. Тело помещают в гроб и окружают ликами святых. Больше того, тело Мандрыги охраняет. сам царь. О чём это говорит? — задал себе вопрос Боуд и тут же ответил, — лики святых явно указывают на то, что в князе было. нечто, возможно, дьявольское. И это испугало царя, иначе он не стал бы предпринимать такие серьёзные меры. Но здесь снова возникает противоречие. Тогда, как этот род стал «хранителем послания»? Почему он хранил послание веками и передал его нам? Если они нечто дьявольское, как и предполагал царь, то этого всего не было. Опять противоречия. Чёрт, как всё сложно! — Боуд несколько раз тряхнул головой, словно пытаясь освободиться от наваждения. И тут. в дверь раздался стук.
— Войдите! — крикнул Боуд. Едва прозвучали эти слова, как в кабинете появился Савьера. Боуд нахмурился.
— Я же говорил, чтобы ты не беспокоил меня, Савьера!
— Шеф, — Савьера выглядел донельзя расстроенным, — со мной связалась Балаболка. Она говорит, что ровно через пять дней в полдень, к святилищу подойдёт войско зла. Они придут вместе со всеми пятью объектами четвёртого уровня. Они придут разрушить святилище. Балаболка сказала, что они смогут это сделать. А когда святилище будет уничтожено — мы все погибнем. Ещё она сказала, что собирает людей и идёт с ними к нам.
— Это всё? — коротко спросил у Савьеры Боуд.
— Всё. Шеф, может перекроем дорогу, чтобы это самое войско не смогло пройти?
— И как ты её перекроешь, мне очень интересно? — с явным сарказмом спросил Боуд.
Савьера на мгновение растерялся, но тут же пришёл в себя и уверенно ответил.
— Бабахнем по этим сволочам из всего, что у нас есть. Или вообще, скинем одну бомбу на этот полуостров и похороним всех в озере. Боуд только и мог, что покачать головой.
— Иди отсюда, Савьера. Иди и готовься. Мы встретим войско зла перед стенами святилища. Здесь и только здесь мы можем одолеть их. Понял? Савьера кивнул, не совсем довольный ответом Боуда.
— И ещё, Савьера. немедленно перенесите центр управления в зал святилища. Мы будем оттуда наблюдать за всеми событиями. К указанному Кинсли сроку собери в зале святилища всех сотрудников управления. Только отгородите чем-нибудь круг с надписью в зале святилища… Чтобы никто к нему не смог приблизиться. Всё понятно?
— Не тупой, — отозвался Савьера.
— Вот и хорошо. И попроси прийти профессора Коэл. Да. и пусть захватит с собой чашку горячего кофе, — уже вслед уходящему Савьере крикнул Боуд. Едва Савьера вышел, как Боуд пробормотал: — Вот додумался. Дорогу перекрыть. Осталось мало времени. Очень мало времени.
Спустя четверть часа появилась профессор Коэл с двумя чашками горячего кофе в руках. Она поставила обе чашки стол. Боуд убрал чашку с остывшим кофе на край стола, а затем потянулся за принесённой профессором. Оба одновременно отпили кофе, явно наслаждаясь его вкусом.
— Как успехи, Джеймс?
Боуд поморщился и, оставив кофе, приложил большой палец к указательному, показывая. ноль.
— Не слишком оптимистично, — заметила профессор Коэл. Боуд пожал плечами и невесело ответил:
— Энн, я совсем сбился. Всё так сложно, запутанно… что я никак не могу ухватить нужное направление. Только я начинаю думать о том, что двигаюсь по правильно пути, как возникают несокрушимые доводы и уничтожают все мои надежды.
— Неужели ничего. Джеймс?
— Одни вопросы, Энн. Вопросы и противоречия. Всё очень и очень странно. — А знаешь, что для меня самое странное в этом деле? — профессор держала чашку кофе двумя руками и так же поднесла ко рту и отпила глоток. — Что же, Энн?
— Лицо Иоанна Грозного на полу.
— И чем же оно удивляет тебя? — настороженно поинтересовался Боуд, внимательно глядя на умное лицо профессора Коэл.
— Царь охраняет тело, какого-то князя! Разве не странно, Джеймс? Это равно тому, что перед входом в гробницу неизвестного египетского вельможи поставить статую Рамсеса или Тутанхамона.
— Чёрт, Энн, а ведь ты права! — Боуд выглядел донельзя удивлённым. — Как я об этом не подумал? А если и дальше следовать твоей логике, то получается очень интересная штука, Энн.
— И какая же?
— А вот какая, — ответил Боуд, отпивая кофе, — если гроб князя охраняет сам царь, тогда для чего нужные все эти святые? Ведь он стоит выше всех. Об этом говорят направленные взгляды святых. Если так, зачем они, нужны, если гроб охраняет самый сильный, самый могущественный из них? Этот вопрос тебе, Энн.
— Мне? — удивилась профессор Коэл. — С чего ты решил, что я знаю ответ на этот вопрос? Возможно, это просто некий обряд. В любом случае, всё решал царь. Он приказал устроить этот зал, как считал необходимым. И он, только он знал истинное положение вещей.
— Энн, ты просто прелесть! — лицо Боуда озарилось радостью, а в следующую минуту буквально засветилось. — Энн, ты права, чёрт возьми! Тысячу раз права.
— В чём я права? — профессор Коэл явно заинтриговали перемены, происходящие с Боудом.
— В чём? — радостно переспросил Боуд. — Царь. и только царь может повелевать. Ему решать, кого можно впустить, а кого нет. Это ответ, Энн. Ответ.
— Да какой ответ, Джеймс? Я в толк не возьму, почему ты повторяешь мои слова и где ты видишь ответ?
— Звони профессору Александровой. Я объясню всё на месте. Я позабочусь о том, чтобы в ближайшее
