силах отвести взгляда от одиноко стоявшего каменного четырёхугольного предмета в центре помещения. Боуд поджёг факел на стене и осмотрелся. Помещение, в котором они оказались,
было довольно просторным. В центре стоял каменный саркофаг. Вдоль него с двух сторон располагались каменные колонны. За колонами был сооружён коридор. Боуд направился к нему. Продвигаясь по коридору, он постоянно смотрел на саркофаг, который был отчётливо виден. Лишь колонны временно закрывали ему обзор. Но он проходил их и снова смотрел на саркофаг. Коридор начал плавно уходить влево. Через минуту Боуд убедился, что здесь нет иного пути. Коридор совершал полный круг. Боуд оказался напротив саркофага и только тогда заметил распятие, висевшее на стене. Каменное распятие с изображением Иисуса Христа. Небольшое по размеру.
— «Где распятие висит, там и ответ лежит», — пробормотал Боуд, осматривая стену в надежде обнаружить хоть какую-то нишу или, по крайней мере, намёк на некое продолжение. Но так ничего и не усмотрел. Голая стена. Боуд осторожно снял распятие и осмотрел его со всех сторон. Обычное распятие. Никаких особенностей или чего-то, что отличало бы его от других распятий — на нём не имелось.
— Странно, — пробормотал Боуд. Держа распятие в руках, он направился к женщинам, которые успели подойти к саркофагу. Они не стали терять даром время и сразу самым тщательным образом занялись его изучением.
— Есть что-нибудь? — с ходу спросил Боуд.
Профессор Коэл беспомощно развела руками, так как ничего не понимала в буквах, выгравированных на поверхности. А профессор Александрова кивнула головой в ответ на вопрос Боуда и, указывая рукой на крышку саркофага, где были выведены какие-то знаки, произнесла:
— Здесь написано на старославянском два слова!
— Какие? — Боуд напрягся в ожидании ответа.
— Евстас Мандрыга!
Боуд и профессор Коэл вздрогнули, услышав перевод.
— Сбоку есть ещё одна надпись, — вновь прозвучал голос профессора Александровой. — Сейчас я прочту её.
Профессор Александрова наклонилась, рассматривая надпись, выведенную на правой стороне каменного саркофага. Она молчала несколько минут, а потом негромко прочитала то, что было там написано:
— Он проклят был. своим отцом и проклял всех, кто стал ему врагом!
— Это всё? — Боуд был разочарован. И очень сильно разочарован.
— Всё! — профессор Александрова выпрямилась и посмотрела на него.
— А где же ответы? Где? — вырвалось у Боуда.
— Может быть, внутри, — профессор Александрова указала на саркофаг. Все трое обменялись взглядами после этих слов, затем словно по команде налегли на крышку. Она почти сразу же поддалась усилиям и. со скрежетом начала открываться. У всех одновременно вырвался возглас глубокого разочарования. Саркофаг. был пуст.
— Что же это такое? — пробормотал потрясённый Боуд. — Зачем столько таинственности из — за пустого саркофага и обычного распятия?
— Здесь что- то есть, — раздался голос Александровой. Она опустила руку в саркофаг и извлекла оттуда свиток. Боуд и профессор Коэл, как заворожённые, смотрели на этот свиток. Они, затаив дыхание, смотрели, как профессор Александрова изучает буквы на запечатанном свитке.
— Что? — не выдержал Боуд. — Что там написано?
— «История Афанасия прозванного «Новгородским».. писана дьяком Никодимом в 1563 год от рождества Христова», — громко прочитала профессор Александрова.
— Кто такой дьяк? — не понял Боуд.
— Люди знающие грамоту в средневековой Руси, — коротко пояснила профессор Коэл.
— Мы нашли послание Христа. послание Иуды, а теперь пришли сюда, чтобы прочитать послание какого-то дьяка, и то потому, что он грамоту знал!? — переспросил поражённый Боуд.
Профессор Александрова в ответ пожала плечами. Она не знала, что ответить на это. На плечо Боуда легла рука профессор Коэл.
— Прочитаем и всё поймём, Джеймс! Ведь неспроста. эта рукопись так строго хранилась!
— Ничего другого не остаётся, — согласился Боуд. Они оба посмотрели на профессора Александрову. Та молча кивнула. Затем сорвала печать и начала разворачивать свиток.
Глава 30
«Я слыл именитым купцом в Новгороде. Торговля моя, слава Господу, шла на удивление славно. Я в должной мере заботился о своём многочисленном семействе. Не обходил милостью и нищих. Я дожил до шестидесяти годков ни о чём не заботясь, кроме души моей и дел житейских. Выдал замуж четырёх дочерей и женил восемь сынов. За всю свою жизнь мне ни разу не пришлось покинуть славный Новгород по причине того, что другие города пугали меня своей неизвестностью. Я был готов пожертвовать выгодой ради того, чтобы не покидать город. Даже по особой нужде. Я, как и всякий православный на Руси, молился Господу и преподносил ему дары. Я не просил ничего у Господа. Семья моя благоденствовала и процветала изо дня в день.
Так продолжалось до той поры, пока. однажды. мне не приснился. вещий сон. В том сне я услышал голос. Господа бога. Голос тот велел мне по истечению тридцати днёв. уехать из Новгорода в далёкие страны. Утром следующего дня я проснулся весь в поту и рассказал своей милой жене про тот сон. Жена моя посоветовала обратиться к отцу Веремею. Одевшись, я пошёл в церковь и рассказал про тот сон отцу Веремею. Он внимательно выслушал меня и сказал:
— Господь говорит с тобой! Узри, что будет далее!
Я вернулся домой. С тревогой я ожидал следующей ночи. В ту ночь сон снова повторился. Я снова услышал голос Господа, повелевавшего мне покинуть родную землю. На следующий день я снова пошёл к отцу Веремею и рассказал о том, что Господь снова говорил со мною. Отец Веремей внимательно выслушал меня и сказал:
— Узри, чего хочет Господь и выполняй его волю!
Этот сон повторялся двадцать девять днёв подряд. На тридцатую ночь я снова услышал голос Господа.
— В Иерусалим иди, Афанасий. сказал мне Господь!
Я рассказал о том отцу Веремею. Он выслушал меня и сказал:
— Господь призывает тебя на святую землю! Иди, Афанасий. иди выполнять волю господнюю.
Я вернулся домой и начал прощаться со всеми моими дорогими домочадцами. Я плакал, покидая Новгород. Ибо ни разу до того не покидал город, а сейчас. мне предстоял дальний путь. на святую землю. Я не знал, вернусь ли оттуда живым.
На третий день опосля последнего сна я взял золота, одежды, слугу, вдоволь еды, четырёх лошадей. и отправился в дальний путь.
Путь до святой земли был труден и опасен. Не раз я стоял на краю гибели, когда по дороге на меня напали лихие люди. или когда я плыл на корабле и видел страшную бурю, что едва не унесла нас всех на дно морское. Не буду описывать все мои испытания, а их было немало. Ибо это будет означать, что я ропщу на Господа нашего. Скажу о главном. По истечении одного года, я достиг святой земли. Я достиг города Иерусалима, как и велел мне Господь. Я бродил по улицам Иерусалима, и более всего меня поразили люди в огромном количестве обитавшие в этом городе, и которые имели название «мавры». Много диковинок я повидал в первый день своего пребывания. Глядя на них, я думал только об одном. Остаться ли я должен навечно в святой земле?
Если так, пусть сбудется воля Господа. Я останусь здесь, и буду молить Господа за грехи свои тяжкие и грехи люда Новгородского. Пусть сбудется воля Господа нашего!
Не зная, что делать, я с утра до вечера бродил по улицам святого города, молился у гроба Господня, а