прикрыла глаза, словно прислушиваясь, и я постарался сконцентрироваться, чтобы помочь ей.
— Вокруг действительно что-то есть, но оно за гранью восприятия. Я использую твою силу, но немного иначе — истрачу ее в тебе. Это будет гораздо экономнее.
— Хорошо, действуй. Не терпится убраться отсюда.
— Теперь и мне тоже.
Кольцо потеплело, но в то же время жар растекся и по красным знакам, а затем тяжелая волна наполнила голову, лицо и уши вспыхнули багрянцем, а кровь молотами застучала в висках. Зрение многократно обострилось, уши, казалось, улавливали скрип снежинок о камень, а каждая клеточка тела была чувствительна, словно тонкая кожа едва затянувшихся ран.
Длилось это недолго, а затем кровь схлынула, возвращая меня к обычным, показавшимся тусклыми, чувствам. Соу открыла глаза и разочарованно сказала:
— Нет, не то, неправильно. Я только что истратила впустую полчаса твоей жизни, мастер.
— Мы истратили. Идея была моей, и, согласись, небезосновательной. Просто плетение не то. Проход скрыт не чем-то материальным, и как ни вглядывайся, не различишь.
— Что же тогда не дает нам увидеть происходящее?
— Быть может, время?
— Время? В этом есть нечто правдоподобное, но как его увидеть?
— Если предположить, что разные переходы сюда открывались в разное время, то это обьясняет причину, по которой Энджу скрывался именно в моем мире. И теперь он смог войти сюда и уйти — а значит, мы сможем отправиться следом и попасть именно туда, куда нужно.
— Сперва скажи, как ты собираешься найти проход, мастер.
— Это место полно призраков. Все, что случалось здесь, имеет больший… вес, чем где-либо еще. Я не знаю, как это обьяснить. Стоит только прислушаться к ним и представить — и среди прочего мы отыщем и бегущего Энджу.
— Кажется, я поняла, что ты хочешь сделать, мастер. Что ж, если я увижу что-то знакомое, то сразу дам знать.
Ветер все так же напевал свои песни, но было и другое. Шумы и… стоны? Я сделал несколько шагов, не открывая глаз. Скрежет металла? Далекий крик? Грохот падающих камней? Воображение рисовало происходящее, позволяя улавливать все новые детали. Кровавые детали.
Когда-то здесь была не просто площадь в заснеженных горах. В снегу под ногой вдруг хрустнуло что- то и от неожиданности я открыл глаза. Под моим сапогом были кости. И рядом. И дальше. Повсюду.
— Здесь же был только снег и камень, Соу? Откуда все это?
— Вот и еще кое-то. Следы, вон там, видишь?
— Думаешь, это…
— Да, он бежал здесь. Вперед.
Я закрыл глаза и продолжил идти. Звон металла, лязг оружия. Кем были сражавшиеся здесь? Армией, собравшейся в поход сквозь чародейское зеркало? Жертвами чужих ловушек, обреченными биться друг с другом за право прожить еще несколько дней? Один из призраков толкнул меня, совсем слабо, но все же прерывая концентрацию.
Вокруг видны были прозрачные фигуры, яростно бьющиеся между собой. А впереди тропинка из заснеженного камня переходила в зелень идеальной лужайки, и следы уводили туда.
— Узнаешь это место, Соу?
— Это похоже на воспоминания из далекого прошлого. И следы вели туда, верно?
— Тогда идем.
— Будь осторожней, мастер. Ты оживляешь весь перекресток, и скоро он сможет стать большим, чем воспоминания.
— Я постараюсь.
Призраки все чаще задевали меня, а некоторые даже начинали оглядываться, ища тревожащего их. Капли крови одного из них вполне явственно стекали по щеке. Я ускорил шаг, и впереди показались поля алых роз. Что-то белело вдалеке, рядом с деревьями.
— Дом Отца! — воскликнула Соусейсеки, и я понял, что мы почти у цели.
— Мы пришли? — один из призраков уже явно заинтересовался нами.
— Еще немного, мастер!
Удар в спину заставил меня дернуться, второй выдавил стон. Но третий уже был совсем слабым, а четвертый — царапиной. Аромат роз показался мне удушающим, и в голове мутилось, но я продолжал идти, пока красные знаки могли удерживать кровь и боль.
Сны и галлюцинации смешивались, и жар не давал понять, где заканчивались видения и начиналась реальность. Я знал, что лежу на чем-то неудобном, твердом, но эта поверхность слишком часто менялась. Где-то рядом была Соусейсеки, то и дело появляясь и исчезая, принося короткие минуты покоя. Раны на спине были сшиты серебром — и только она могла справится с этим. Были и другие — но были ли? Но какими бы ни были иллюзии, красное сражалось и побеждало. Я видел, как тонут в огненном море черные тупоносые корабли, как легионы красных латников под предводительством белых великанов неистово рубятся со странными уродами, как зарастают почему-то по-осеннему окрашенными лесами трещины оврагов, как свора рыжих псов рвет обезумевшего кабана, как лекарь в маске каленым тавром выжигает чумные бубоны с деревьев… Под багряным небом, в облачении кардинала я шел по бесконечным розовым полям, и сладкий аромат не давал вдохнуть достаточно воздуха. И повсюду смотрели с высоты две луны — зеленая и красная, следуя за мной по изменчивому миру.
Не знаю, много ли времени прошло, но однажды, проснувшись, я понял, что дальше все будет лучше. Видения ушли, остались только слабость и ноющая боль. Я лежал на чем-то довольно низком и жестком, посреди незнакомой комнаты, и чувствовал, как рядом тикают тысячи часов — словно тысячи насекомых, бесконечным потоком движущиеся куда-то.
Я понял, куда меня привела — или принесла? — Соу. Дом стариков, которые когда-то были медиумами садовниц. Да, пожалуй, это было единственное место, где мы могли бы найти приют теперь.
— Мастер, ты очнулся?
— Кажется, да. Долго я бредил?
— Более трех дней. Старики хотели отправить тебя в больницу, и пришлось кое-что им рассказать.
— Почему не все?
— Сам расскажешь, когда познакомитесь. Все равно тебе еще долго отлеживаться.
— Тяжело было меня вытаскивать?
— Гораздо легче, чем лечить. Почему ты позволил им так себя ранить? Мне пришлось нелегко, даже несмотря на помощь знаков — один из ударов почти попал в позвоночник.
— Я до конца не верил, что призраки опасны. А потом спешил прорваться, чтобы не остаться с ними навсегда.
— Обещай, что больше так не подставишься, мастер! Мне…
— Она все три дня от тебя не отходила, парень, — я и не заметил, как вошла старушка, — как мы ее не уговаривали, ни разу глаз не сомкнула.
— Твои глаза, Соу. Я все время видел их, пока бредил.
— Мастер…
— Ну хватит, позже наговоритесь, ты обещала, что поспишь, когда ему станет легче. Я о нем позабочусь, не беспокойся.
— Да, Мацу-сан, обещала. Поговорим утром, мастер.
— Отдыхай, Соу. Со мной все уже в порядке. Вот только…
— Что?
— С каких пор я понимаю японский?
— Прости, что снова трогала твою память без разрешения, но мне показалось, что без языка тебе будет слишком сложно.
— Спасибо, что позаботилась, я-то совсем этого не учел. А что-нибудь пропало из старых воспоминаний?
