Она заставила лошадь подойти поближе к скале и затем встала там, дрожа от холода, а он энергично принялся за работу. Гром опять прогремел, и она вздрогнула, а лошади нервно переступили ногами и тихо заржали.
Энджел сильнее ухватила скользкие поводья, осторожно передвинувшись по тропинке, чтобы избежать опасности быть прижатой испуганными лошадьми к скале.
А затем ее взгляд упал на лошадь Адама. На его седельные сумки. Крест был там — он не делал секрета из того, где он хранился. Он знал: она не убежит от него посреди ночи в этих горах. Но насколько она знала, с начала их поездки он ни разу не проверил, на месте ли крест. Маловероятно, что он будет это делать, пока они не доберутся до места назначения.
Энджел сжала губы, справляясь с дрожью, и, попробовав на вкус дождевые капли, посмотрела на Адама. Он убрал большую часть булыжников, скидывая их ногами в пропасть и кидая горстями вниз. Теперь впереди осталась только самая большая глыба. Ему понадобится много времени, чтобы сдвинуть ее с места.
Если она осторожно вытащит крест из его седельной сумки и положит его в свою, он не заметит. Он ничего не узнает, пока она не исчезнет. И если она станет выжидать до тех пор, пока не покажется деревня, пока они не дойдут до чего-нибудь, отдаленно напоминающего цивилизацию, она наймет проводника, чтобы он вывел ее из горного края. А может быть, проводник ей даже не понадобится. Хозяин магазина говорил, что из Ориона нет никакой дороги. Но это не означает, что нет также и никакой тропы, которая вела бы вниз с другой стороны горы; городишки и деревни там расположены под самой горой, ближе, чем та свалка, мимо которой они проехали. Это не просто возможно, это очень легко.
Энджел покосилась на Адама. Он изо всех сил упирался спиной в скалу, а ногами — в валун, стараясь столкнуть его с обрыва. Пока Энджел за ним наблюдала, валун продвинулся по грязной земле на несколько дюймов. Адам мог в любой момент расчистить тропинку, и, если она собиралась сделать, что задумала, ей нужно было сделать это сейчас.
От волнения и от предвкушения близкой победы у нее пересохло во рту. Это так просто — забрать его. Она его заслужила. Ведь крест принадлежит ей, и что же еще ей делать, если она это заслужила Внимание Адама было сосредоточено на работе. Она видела, как напряглось его лицо, как выпирали его мускулы, когда он толкал валун. Он сдвинул его почти на самый край и уперся в камень, чтобы подтолкнуть его еще дальше. Если бы земля не была такой скользкой от дождя, эта работа заняла бы у него намного больше времени, но в этих условиях он завершит ее через несколько минут. Он не смотрел на нее.
Даже если бы Адам случайно взглянул в ее сторону, он бы не увидел ее за лошадьми.
Проглотив комок в горле, наблюдая за Адамом краешком глаза, Энджел погладила шею лошади, успокаивая ее, а затем положила руку на седельную сумку. Онемевшими от холода и скользкими от дождя пальцами она попыталась расстегнуть пряжку. У нее не сразу это получилось. Тогда она дернула изо всех сил, открыв седельную сумку, и запустила руку внутрь.
И вдруг она услышала то ли сдавленный крик, то ли возглас удивления, за которым последовал и шум, и треск. Она виновато отдернула руку от сумки и повернулась к Адаму. И тут она увидела, что валун скатился с тропинки, а Адам, поскользнувшись на грязи и потеряв равновесие, скользит вслед за ним.
Наверное, она закричала. Иначе как объяснить этот высокий звенящий звук у нее в ушах? Но какое-то время она не могла пошевелиться, ее ноги вросли в землю, дождь колотил по ее шляпе и застилал ей глаза, а она тупо смотрела на то место, где только что был Адам, ожидая, что вот сейчас он появится, ожидая, что следующая вспышка молнии покажет ей, что ничего не случилось.
Но гремел гром, и сверкала молния, выводя ее из ступора, а Адама все не было. Она опустила поводья и, спотыкаясь, побрела вперед. Она поскользнулась в грязи и опустилась на колени.
— Адам!
Ответа не было.
Этого не может быть. Это не может кончиться вот так, после всего, через что им пришлось пройти. Он не может погибнуть, не может!
— Адам! — Она дошла до края выступа и почувствовала, как ее ботинки начали скользить в размытом углублении, которое оставило тело Адама. Она отпрянула назад, как раз вовремя, чтобы не упасть в пропасть. Тогда она легла на живот и чуть-чуть подвинулась к краю, а ее сердце бешено колотилось, раскалываясь на мелкие осколки в ее груди.
Там, внизу, было скопление скал и низкой поросли, спускавшееся так далеко и так резко, что сквозь барабанящий дождь она не видела конца пропасти. Это было как будто большим ножом мясника Господь отрезал от мира огромный кусок и оставил только бездны как доказательство того, что он здесь проходил. Только от одного вида этой пропасти у Энджел закружилась голова, и от отчаяния и страха она впилась пальцами в землю.
И вдруг она заметила какое-то движение внизу слева от нее.
— Адам!
Она не знала, выкрикнула ли она это слово или только выдохнула его, но на нее накатило облегчение и одновременно слабость. Адам держался за корень низкой сосны, вцепившись в него изо всех сил. Его лицо было мокрым от дождя и было испачкано грязью и кровью, и рукав его куртки порвался. Но он был жив. Вопреки неравенству шансов, благодаря чуду, названия которому она не знала, он был жив!
Она сразу подвинулась к нему, распластавшись на животе и протягивая ему руку. Он был всего в трех футах от нее.
— Держись! — крикнула она. — Ты можешь дотянуться до меня!
Он покачал головой, и его ответ прерывало затрудненное дыхание от напряжения и отчаяния:
— Ты не… такая сильная! Я утащу… тебя за собой!
— Я сильная! Я смогу сделать это! — Она протянула руку дальше, другой рукой изо всех сил держась за край скалы.
— Хватайся за мою руку!
Держась за корень, Адам прижимался телом к скале, пытаясь подтянуться вверх. Если бы только он смог выпрямить колени, то до его плеч, пожалуй, можно было бы дотянуться.
Энджел стиснула зубы, стараясь помочь ему, когда он начал выпрямлять ноги. Но тяжесть для этого корня оказалась слишком велика, и Энджел увидела, как он начал отрываться от земли.
— Хватайся за мою руку! — крикнула она.
Послышался грохот оторвавшейся вместе с корнем породы, и ноги Адама потеряли точку опоры на скале. Он тянул руку вверх, и Энджел схватила ее, впиваясь пальцами в рукав его куртки, а он умудрился схватить ее за запястье. Под тяжестью веса она дернулась вперед, и все мышцы ее заболели, но она напряглась и намертво вцепилась свободной рукой в выступ скалы. И все равно она не могла вытянуть его наверх. Чтобы это сделать, она должна была отпустить свою вторую руку, а если бы она это сделала, они бы оба полетели вниз.
Адам снова уперся ногами в скалу, пытаясь облегчить свой вес, но даже тогда она чувствовала, как дюйм за дюймом скользит к краю тропы. Ее рука онемела, боль пронзила спину и ноги; еще несколько камней не выдержали и отвалились от основания корня, за который держался Адам.
Слезы на ее лице смешались с дождем, и она закричала:
— Держись, Адам! Карабкайся наверх! Ты сможешь!
Он покачал головой. Его лицо было бледным, губы плотно сжаты.
— Отпусти меня.
— Нет!!!
Корень еще больше надломился, Адам отклонился на несколько дюймов, и Энджел тихонько застонала от боли, пронзившей тело. Ее грудь была сейчас над краем пропасти, и корень, за который держался Адам, цеплялся за поверхность горы несколькими тонкими прутиками.
— Черт возьми, он сейчас обломится! — крикнул он. — Отпусти меня!
— Нет!!!
Внезапно он вырвал руку и оттолкнулся ногами, и в этот миг корень оторвался от горы. Энджел пронзительно закричала, и крик ее все звучал и звучал, пока она смотрела, как Адам падает в пустоту — на фоне неровных, зазубренных краев скалы его силуэт становился все меньше, а внизу разверзлась бездна…
