подстроить?
Энн сама хотела бы знать как! Однако своими подозрениями делиться пока не собиралась.
– Ничего он не подстраивал. Узнав, что я еду в Перпиньян, он сказал, что у него там живет брат. И предложил мне с вами познакомиться... Я отказалась. И той ночью я совершенно не знала, кто вы такой. Да и откуда мне было знать? Для меня ваше имя стало сюрпризом.
– Понятно, – ответил Доминик таким тоном, что Энн поняла: он не поверил ни единому слову. – Я хорошо знаю брата. Он прирожденный сводник, не побоюсь этого слова. Когда наша сестра Лили вышла замуж за мужчину, с которым ее познакомил Пьер, это еще могло быть совпадением. Но вскоре женился брат ее мужа. Потом вышла замуж наша овдовевшая тетушка. Потом... В общем, нетрудно понять, почему я живу на юге Франции, в то время как мой старший брат обитает на севере. Не всякому хочется жениться по указке родственников. Мы с сестрой сговорились в один прекрасный день объединить усилия и женить самого Пьера.
– Я ничего не знаю о ваших родственниках! – вспылила Энн. – Мне совершенно все равно, кто из них на ком женился. Хотите верьте, хотите нет, но я работала у Пьера фотомоделью, а теперь подписала контракт с месье Ладюри и намерена строить свою карьеру, а не... личную жизнь. И мне не нужен никакой телохранитель. А вот фотограф пригодился бы. Поэтому давайте постараемся отбросить личные обиды и вместе потрудимся над каталогом. В конце концов не такой уж долгий срок нам придется провести бок о бок. За солидное вознаграждение можно и потерпеть.
Вот теперь она открыто признала, что он ей неприятен. Что ж, ничего страшного, с этим можно жить.
– Пожалуй, вы правы. Ради денег можно и потерпеть месяц-другой присутствие друг друга. Только надеюсь, вы не выкинете какой-нибудь глупости и не убежите из-под моей опеки, после чего вас найдут мертвой, с ножом в сердце.
Энн так рассердилась, что даже не сразу нашлась с ответом. Тем временем коридор вывел их, занятых разговором, в просторный холл, полный зеленых растений в кадках. Вид зелени несколько успокоил девушку. В конце концов, сказала она себе, пусть этот человек относится ко мне как угодно. Лишь бы оказался хорошим фотографом.
– Вот что, мистер Бертье, – сказала она, – нам незачем ссориться, это невыгодно для нас обоих. Лучше сойдемся на том, что каждый будет исполнять свои обязанности, а опасных тем мы постараемся просто не касаться.
Опасных тем? Да она сама опасна! Ее физическая близость так сильно действовала на Доминика, что он вынужден был отстраняться и вести себя резко. Огонь, разгоревшийся вчера ночью, готов был вспыхнуть с новой силой в любой момент. Находиться с ней рядом для Доминика значило ежеминутно подвергаться искушению, желать объятий женщины, для которой он не более чем навязанный чужой волей спутник. Ну, самое большое – брат доброго знакомого.
– Мы можем попробовать исполнять обязанности, – с горькой усмешкой согласился он. – Только хочу вас сразу предупредить: никаких попыток сблизиться. Мы всего лишь команда, которая перестанет существовать с окончанием контракта.
Потому что я не хочу по-настоящему влюбиться в женщину, которой не нужен. Потому что фотомодель, для которой флирт – это норма жизни, к тому же любовница Ладюри, не подходит на роль спутницы жизни. А подружка на пару месяцев, которая потом забудет даже мое имя, мне не нужна. Такие отношения причиняют только страдание. Так сказал себе Доминик Бертье и не заметил, как тень разочарования пробежала по лицу идущей рядом с ним девушки.
Но вслух Энн сказала, гордо подняв голову, следующее:
– О чем-то подобном я сама хотела вас попросить. Досадный эпизод прошлой ночи не должен повториться.
Досадный эпизод. Доминик усмехнулся уголками губ. Фотомодель достаточно четко определила свою позицию. Значит, его решение оказалось правильным.
– Договорились, мисс Лесли. На таких условиях я могу с вами работать.
– Хорошо... Только, пожалуйста, называйте меня Энн.
– Почему вы просите об этом?
Потому что мне хочется услышать, как звучит мое имя в твоих устах, подумала она. Но вслух опять сказала иное:
– Потому что меня так зовут. И я, как и наш работодатель месье Ладюри, не люблю официальных обращений.
Однако твой любовник зовет тебя мадемуазель Лесли, вспомнил Доминик, и на миг ему стало приятно. Маленькая привилегия по сравнению с тем, что досталось миллионеру.
Впрочем, должно быть, Ладюри не желает демонстрировать их близость, тут же решил он. Для этой девицы все мужчины на одно лицо, но лишь некоторые богаты и влиятельны, и им можно многое позволить. А другие годятся только для того, чтобы помогать в работе, избегая «опасных тем» разговора.
– Тогда и вы называйте меня Домиником, – разрешил он. – Короткое имя будет проще выкрикнуть, если вам придется звать на помощь.
Снова он ее подкалывал! Кажется, этот мужчина был создан для того, чтобы выводить ее из себя. Как будто мало того, что само его присутствие волнует ее сверх всякой меры...
– А вы уверены, что мне нужна защита? – Энн презрительно сощурилась. Она с детства никому не позволяла над собой издеваться. – Ваша обязанность меня фотографировать и слушаться моих указаний. Вообще-то я могу постоять за себя.
– Не сомневаюсь, – саркастически усмехнулся Доминик. – Скорее нуждаются в защите мужчины, которых вы встречаете на своем пути. Однако меня наняли в первую очередь телохранителем, и я намерен исполнять свои обязанности, нравится вам это или нет.
– И в чем же будут состоять ваши обязанности? В том, чтобы спать у меня под дверью?
– Прежде всего в том, чтобы повсюду сопровождать вас... за исключением разве что туалета. У меня
