– Да, Бернар позвонил мне и сказал, что вам для фона нужны виноградники и рабочие постройки. Милости просим, здесь этого предостаточно! – Он рассмеялся и обвел рукой свои владения.
– Еще нам нужны добровольцы, – сказал Доминик. – Вся соль проекта в том, чтобы сочетать высокую моду и обыденную жизнь. Спросите ваших ребят, не хотят ли они попасть на страницы каталога мод.
– Думаю, никто не откажется. Особенно если позировать надо с такой хорошенькой девушкой! Пошли, сейчас я вас познакомлю.
Эдмон Ладюри повел гостей к длинному деревянному строению. Прямо за тяжелой дверью из дубовых досок начинался коридор, в конце которого вниз, в прохладную глубину подвала, вела крутая лестница.
– Там хранится главное состояние Ладюри, – не без гордости сказал старший Ладюри, указывая на каменные ступени. – Многие вина уникальны, датируются еще четырнадцатым, пятнадцатым веком. Но туда мы не пойдем, потому что вину вреден свет и праздное любопытство. Вся жизнь происходит вот здесь.
Хозяин прошел вперед и толкнул первую дверь направо. Перед ними была настоящая старинная винодельня, даже работники ходили в кожаных фартуках, как столетия назад. Никакой механизации, все делалось вручную. У Энн дух захватило от восторга.
– Ну как? – лукаво спросил Эдмон Ладю-ри, наслаждаясь реакцией гостей.
Доминик огляделся, определил источники света, прикинул удачные ракурсы. Да, такое обрамление прекрасно подойдет для романтических нарядов Энн.
– Идеально, – ответил он. – Лучше не придумаешь. Предупредите ребят, а мы пока приготовимся к съемкам. – И принялся устанавливать штатив и фотоаппарат.
В комнате царил неяркий свет, так что, возможно, для некоторых кадров придется использовать софиты. Чтобы переодеться, Энн вышла в соседнюю комнату, которую указал ей Эдмон. Сегодня пришел черед длинного золотисто-коричневого платья с широкой юбкой, поясом и глубоким квадратным вырезом, украшенным.цветной тесьмой ручного плетения. В нем Энн сразу почувствовала себя хозяйкой винного погребка – деловой, веселой, несколько кокетливой.
Когда модель вернулась, Эдмон Ладюри собрал своих работников и сказал:
– Ну, ребята, кто из вас хочет стать знаменитым?
– А что, пора ехать на выставку с новым сортом вина? – засмеялся молодой парень. – Мы его выдерживали лет пять! Пора уже поделиться открытием с миром!
– Не совсем, – покачал головой хозяин. – Сейчас вам все объяснят.
Доминик рассказал виноделам о проекте, и они с радостью согласились принять в нем участие. Фотограф чувствовал себя полностью в своей тарелке, к нему вернулось давно забытое ощущение ожившей камеры. Он не помнил, что снимает Энн, настолько его поглотил сам процесс.
Молодая женщина тоже давно не чувствовала себя такой раскованной. Обычно ее смущало, что фотографы-мужчины с нескрываемым вожделением разглядывают ее фигуру и постоянно отпускают скользкие шуточки. Доминик же думал только о красоте, и его увлеченность заражала окружающих. Модели-добровольцы беспрекословно подчинялись его указаниям, ничем не выказывая недовольства.
Часа через три фотосессия закончилась. Закрыв объектив фотоаппарата, Доминик словно захлопнул створки раковины – на лицо его вернулось обычное настороженное выражение. Но теперь Энн знала, какой он на самом деле.
– Дольше спасибо, дорогие друзья, вы отлично поработали, – сказала она, обращаясь к виноделам. – Запишите мне в книжку ваши имена, и, как только каталог будет готов, каждому вышлют экземпляр. Уверена, один из сегодняшних снимков попадет на обложку.
Энн переоделась и вышла на улицу. Доминик и Эдмон уже ждали ее. Фотограф не терял времени даром и сделал несколько панорамных изображений гор.
– Солнце в объектив светит, – мрачно произнес он. – Сейчас снять виноградники не получится.
– Нет проблем, – прогудел Эдмон Ладюри. – Хотите подождать подходящего освещения – милости просим. Обедом я вас накормлю. Или приезжайте в другой раз, в любое время. А еще лучше загляните как- нибудь с Бернаром, когда закончите работу. Я не очень-то часто вижусь с собственным сыном.
Доминик обернулся к Энн.
– Решать тебе, шеф. Ты же отвечаешь за проект. Нужное освещение будет только к вечеру.
Она задумалась и взглянула на часы: уже больше часа. Николь ждет их в офисе. К тому же на сегодня наснимали достаточно. Да и хозяина отвлекать неудобно.
– Думаю, это знак. Надо ехать в Перпиньян. Спасибо, месье Эдмон, надеюсь, как-нибудь навестим вас еще раз.
Мужчины пожали друг другу руки, Энн и старый Ладюри расцеловались на прощание. Доминик забрал снаряжение, и они пошли к машине. Вдруг молодая женщина замерла на месте.
– Доминик, – прошептала она.
Тот уже обошел кабину и открыл дверцу с водительской стороны.
– Что?
– Ты не видишь?
– Что там?
– Платья, которые украли из моего номера. Доминик проследил за ее взглядом. Так и есть – платья в чехлах висели на зеркале с противоположной стороны кабины. Доминик быстро огляделся по сторонам. Никого подозрительного. Только Эдмон Ладюри шел к заднему крыльцу хозяйского дома.
– Залезай в кабину! – скомандовал он. Потом надо будет послать сюда кого-нибудь из полиции, пускай поспрашивают. А сейчас ему больше всего хотелось увезти Энн подальше. Он винил себя, что так увлекся съемкой и упустил злоумышленника. Ему поручили охранять эту женщину, а он тут грезит «высоким
