— Мы могли бы рассказать ему об уровнях Тегмарка, доктор, но, мне кажется, короткое путешествие сделает это лучше нас. Как вы считаете?
— Показать, не рассказать? Прекрасная идея, доктор. Святые небеса, они тут что, все со степенями? Хотя,
быть может, если живешь достаточно долго, нельзя не стать специалистом во многих областях.
— Лучше всего снаружи, — предложил Тоби. — На вершине холма, чтобы лучше видеть.
Мы отправились за ним. Запах горелого почти выветрился, мусор разлетелся. Листья сверкали зеленью, золотом и медью, и то и дело какой-нибудь листок отрывался от ветки и, кружась в прозрачном воздухе, опускался на землю. Мы взобрались на макушку холма, и Тоби открыл Schwelle.
— Экскурсия по базовым уровням Тегмарка, — сообщил он. — Просто стой рядом и будь начеку. Не думаю, что тебе придется спалить кого-нибудь дотла, Август, но если вдруг такая возможность представится, пожалуйста, дождись моего сигнала. Хорошо? — повернувшись, он посмотрел мне в глаза.
— Ты начальник, — пожал я плечами в ответ. Я хотел сказать «гид». Шоу «Покажи-и-расскажи». Однако не имело смысла спорить с ним и дальше.
— Отлично. Пошли.
Мы шагнули со склона холма на… склон холма, точно такой же. Я медленно повернулся, втянул носом воздух. Нет, мы остались на прежнем месте. Тут мои грудные мышцы резко сократились, словно от внезапного шока. Стоявший в долине коттедж исчез.
— Что ты с ним сделал? — глупо спросил я.
— Очевидно, не построил, — Тоби открыл новые ворота, и мы снова оказались в том же самом мире, над нашими головами нависли тяжелые грозовые тучи, серые с черным. Деревья поменяли свое месторасположение. Зловещий раскат грома загрохотал в ушах, а бриллиантовая молния на секунду ослепила меня.
— Не лучшее место для того, чтобы пережидать грозу, — пробормотала Лун.
— Согласен, — Тоби распахнул Schwelle и вывел нас обратно на солнечный свет. Деревья исчезли. Внизу, в долине, кудахтали куры, кричали дети; я увидел несколько хижин. Буквально в пяти метрах от нас щипал траву козел; увидев материализовавшегося из пустоты меня, он подпрыгнул на всех четырех ногах. Я знал, что этому существует какое-то название, но, не успев его вспомнить, начал хохотать. Могу поклясться, что глупое создание покачало головой с выражением крайнего недоверия на морде, прежде чем припустить вниз с холма, звякая колокольчиком. Смотровой прыжок, вот как это называется. Так делают какие-то африканские животные. Из-за хижин появился взрослый человек, женщина — обнаженная до пояса, высокая и костлявая. Когда она открыла рот, чтобы крикнуть, я заметил, что все ее зубы заточены. Несколько злобных маленьких парней выскочили из хижин и бросились прямо к нам.
— Не стоит мешкать, — заметил Тоби, и мы шагнули в мир, где не было хижин, зато в нескольких километрах от холма виднелось нечто необозримо высокое, бледно-голубое, стоявшее на красном бетоне, воспарив над легкими облачками. Его макушку венчало некое подобие луковицы. Множество окон отражали утренний солнечный свет. Прикрыв глаза рукой, я увидел, что «луковица» медленно вращается вокруг своей оси. В окружавших нас низких зарослях пурпурных листьев порхали огромные кружевные бабочки. Место зачаровывало своей красотой и непостижимой странностью, точно невероятный сон.
— Это… великолепно, — выдохнул я.
— Да, — согласилась Лун, беря меня за руку. — Понимаешь, все это — параллели базовой вселенной Тоби. Как количественные числительные. Их здесь — исчислимое множество.
— Параллельные вселенные, — кивнул я.
— Нет, — возразил Тоби. — Ну, да, если хочешь, но это грубое упрощение. Каждая из параллелей в действительности принадлежит той самой вселенной, внутри которой ты живешь — той же мультиленной — но по прямой от нас до них путь неблизкий.
— В среднем они отстоят друг от друга на десять в степени десять в степени двадцать девять метров, — добавила Лун, изобразив ладонью волнообразное движение, чтобы показать, что среднее колеблется, как будто я понимал, о чем она вообще говорит. — Сравни со скоростью распространения света. К счастью, мы можем попасть туда быстрее, переписав онтологию.
— О, конечно! И как я сразу не догадался? — зажмурившись, я начал считать. От десяти до тринадцати световых лет. Радиус целой чертовой вселенной, не так ли? Это потрясало воображение. Нет, постойте! Не может существовать столько версий Земли, столько планет! — На самом деле, я по-прежнему не понимаю. Десяти в двадцать девятой недостаточно…
— Нет-нет, — перебила Лун. — Действительно, десять в двадцать девятой степени — это огромное число, в твоем теле едва наберется столько атомов. Сто тысяч триллионов триллионов. Но, видишь ли, это только экспонента. Вся мультиленная значительно, невообразимо больше. Надо возвести десять в эту степень…
— Это не просто единица с двадцатью девятью нулями, Август, — добавил Тоби. — Десять в степени десять в степени двадцать девять — это так много, что если ты захочешь написать число на бумаге, тебе потребуется сто тысяч триллионов триллионов нулей. Я провел вычисления как-то на досуге, за чашечкой горячего шоколада, и результат засел в моей памяти.
Испытав соответствующее потрясение, я пожал плечами:
— Куча ничего.
— Куча всего, мой дорогой мальчик. И если на один дюйм влезает десять цифр, то только число, описывающее протяженность отдаленных вселенных в мультиленной, растянется на двадцать семь миллиардов световых лет! — Тоби с радостной улыбкой широко раскинул руки. — От одного конца локального космоса до другого — цифры, цифры, цифры!
— Да-да, а еще потребуется чертова пропасть чернил и бумаги, точно-точно, — не думаю, что их обмануло мое притворное безразличие. Произнесенные слова полностью переворачивали воображение, с ног на голову. Мои глаза чуть не разъехались в разные стороны, когда я попытался представить описанное. Вселенная вселенных. И это — лишь первый шаг! Вселенная вселенных вселенных. И так далее, почти до бесконечности… Перебор. Ладно, хорошо, я это принимаю. В таком огромном пространстве может существовать сколько угодно подобных Земле миров, и каждый из них будет в чем-то напоминать ее — планету, знакомую Лун, и Тоби, и мне, несмотря на то, что наши миры слегка различались. Я наконец выдохнул, оглянулся на Лун. Она кивнула:
— Знаю. Я тоже испытала сильное потрясение. Отлично, дорогой, — оживленно добавила она, — мы показали тебе призрачнейший намек на первый Т-уровень, где мы обычно живем. А теперь пора перейти на большие масштабы.
— Куда?..
Schwelle распахнулся, повинуясь дейктическому коду Лун. Мы оказались в кошмарно искривленном и перекрученном пространстве.
— Т-первичный пример. Второй уровень Тегмарка, — каким-то образом сообщила мне доктор Сагара, и я чудом ее услышал. Голос гремел, словно ржавая железка по крыше. — Не волнуйся. Наши чувства и мозги для этого не приспособлены. Еще не эволюционировали.
Был ли в моих легких воздух? Я понял, что задыхаюсь. Существовало ли здесь тепло, чтобы растопить лед в желудке? Я обхватил себя руками, потом взглянул на Лун, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Она превратилась в ведьму с полотен Эль Греко, растянутую, с капюшонными веками. Нет, ничего подобного, скорее в деформированную фигуру Дали или Пикассо того периода, когда он начал превращать человеческие тела в длинные штуковины с обоими глазами на одной стороне лица. Рядом с Лун торчал мой братец, насекомое с гребнем из ярко-синих волос. Я посмотрел на собственные руки и отпрянул. Ржавая проволока с ошметками кожи.
— Боже! — простонал я. — Эдвард Руки-Ножницы!
— Твоя грамматика старается изо всех сил, — заверил меня Тоби. Его голос ужасно напоминал трубный зов кита. — Здесь, в этом месте, — он сделал стойку, будто учуявшая след гончая, — возможно, существуют два пространственных измерения и, полагаю, два временных направления.
— Два направления во времени? Хочешь сказать, здесь мы можем вернуться в прошлое?
— Да, но только пока мы здесь, — ответила Лун.
