– Прокурору книги готовы?
– Соловьёв кончает, – ответил мастер Смирнов.
Тут Тараканова заметила Марийку, сидевшую в углу на книгах.
– А ты что тут расселась? Стащить что-нибудь хочешь? Пошла вон! Ну, живо!…
Марийка выбежала вон, придерживая рукой карман, где лежал восклицательный знак.
«КОММАН ВУ ПОРТРЕТ ВУ?…»
С трёх часов Марийка сидела на окне в коридоре и выглядывала во двор – не идёт ли Саша.
«А вдруг он забыл про альбом, а вдруг он не найдёт цветной бумаги, а вдруг Тараканиха его куда-нибудь услала?»
Она увидела Сашу, как только он вошёл в ворота, и со всех ног побежала ему навстречу:
– Сашенька, принёс?
Саша издали помахал ей альбомом.
Альбом был тёмно-красный коленкоровый, уголки Саша обтянул кожей. Страницы все были из розовой, жёлтой и зелёной бумаги. Марийка никогда ещё не держала в руках такого красивого альбома. Уж теперь не стыдно идти на именины.
На первой страничке Марийка написала: «Дорогой Вандочке на добрую память от Марии Внуковой». Потом она начала наряжаться. Она надела накрахмаленное ситцевое платье-татьянку, чистые белые носки и ярко начищенные ботинки.
– Что ж, одета, как дай бог всякому, – одобрительно сказала Поля, со всех сторон осмотрев дочь. – Смотри же веди себя как воспитанная, за столом не жадничай и ни с кем не дерись…
– Уже половина шестого! – испугалась Марийка. – Побегу Лору торопить…
Лора стояла в спальне перед зеркальным шкафом и любовалась своим нарядным батистовым платьем, которое всё было обшито воланчиками. Через плечо на шёлковом шнурке у неё висел вышитый карманчик с крохотным кружевным платочком.
Марийка побежала обратно в кухню.
– Мама, – закричала она ещё с порога, – а платочек?
– Какой тебе ещё платочек?
– У Лоры в карманчике лежит, и мне тоже нужно. Ведь на именины же…
– Ну, поищи в столе, там лоскуток белый. лежал под полотенцем.
– Да не годится лоскуток! Ванда увидит сразу, что это тряпка.
– Вот наказание! Ну ладно уж…
Поля вытащила из сундучка новенький батистовый платочек, обшитый кружевцами.
– Ну, так и быть – бери. Потеряешь – выпорю! Да смотри – груши или вишни будешь есть, рот не обтирай: пятна-то фруктовые не отмываются.
–: Марийка, иди скорей! – закричала Катерина. – Лорочка уже давно одемшись, а эта принцесса всё никак не вырядится!
Катерина выпустила девочек через парадную дверь. Лора шла впереди, держа обеими руками коробку с чайным сервизом. Она шла очень медленно, потому что боялась споткнуться и уронить коробку. Розовый бант в её волосах качался; точно пышный цветок. От Лоры пахло духами. Марийка шла позади с альбомом под мышкой и посапывала носом. Она думала, что если очень сильно тянуть в себя свежий горьковатый запах Лориных духов, то хоть часть его перейдёт к ней.
Когда они проходили через двор, Володька из 35-го номера, сидевший на заборе, стал дразнить Марийку:
Машка, тащившая через двор ведро с водой, остановилась и с завистью посмотрела на Марийку.
Марийка на минутку отстала от Лоры:
– Маш, понюхай, хорошо от меня пахнет? Машка поставила ведро на землю и приложилась носом к Марийкиной шее.
– Пахнет керосином, – сказала она.
– Это мне мама вчера голову керосином мыла. А духами ещё не пахнет?
– Может, и пахнет, да керосином перешибает.
– Ну, я пойду… – сказала Марийка.
– Эх, ты, а ещё воробья собиралась со мной хоронить!…
– Марийка, что ж это ты? Мы опоздаем! – закричала Лора.
Она стояла на крыльце парадного подъезда № 3 и дожидалась Марийки.
– Завтра, Маша, всё расскажу, что там будет! – крикнула Марийка и побежала вприпрыжку.
Ей казалось, что она сейчас очень красивая и нарядная. Ей хотелось прыгать, кричать, выдумывать разные игры. Но она чинно, «как воспитанная», поднималась по лестнице следом за Лорой.
