– Поел бы я пареной брюквы, поел бы… да, поел бы. И отчего это, Катерина Евстигнеевна, здесь брюкву не разводят? Отличная овощь брюква. Да и морошки я восемь лет не ел. С тех пор, как из Питера уехал.
– Побывать бы там хоть ещё разок! – вздыхала Катерина и начинала взапуски с Тайвокайненом расписывать Петроград: – Улицы там словно паркетом вымощены, что ни дом, то дворец. И памятники неописуемой красоты всюду понаставлены. А магазины какие, чего там только нет! А в Зимнем дворце живёт царь…
– И ещё есть там Исаакиевский собор, – добавляла Катерина, – высоты он неописуемой. С вышки даже вашу Финляндию видать…
Марийка слушала, слушала, а потом вмешалась в разговор.
– А во дворец к царю можно попасть? – спросила она.
– Что ты! – замахала на неё руками Катерина, – Там стража кругом понаставлена, простого человека на сто шагов не подпустят.
– Известное дело: до бога далеко и до царя не ближе, – вставила Поля.
– А царь добрый? – не отставала Марийка.
– Кто его знает. До бога высоко, до царя далеко… – отвечала Катерина.
В эту ночь Марийка долго не могла заснуть. Мать лежала рядом с девочкой. Её большое тело занимало почти всю кровать. Марийка ёжилась возле стенки. Она старалась не двигаться, чтобы не побеспокоить мать. Она всё думала о далёком городе Петрограде, где ночью так светло, что можно читать газеты, где мостовые вымощены паркетом, где все едят ягоду морошку, где по улицам в карете с гербами ездит царь. И когда Марийка наконец заснула, ей приснились деревянные шахматные кони, запряжённые в царскую карету и царь с золотой короной на голове.
В ГОСТЯХ У ПЕРЕПЛЁТЧИКА
Однажды вечером на кухню зашёл Саша-переплётчик. Он обещал Марийке и Лоре показать китайские тени. Посреди кухни на верёвке повесили Полину простыню. За простынёй на табуретке Саша поставил керосиновую лампу. В кухне было полутемно. Лампа отбрасывала на потолок колеблющийся жёлтый круг. На кровати с распущенными волосами лежала Катерина, а Поля, примостившись рядом, вязала чулок.
Лора и Марийка сидели на высоком сундуке, ожидая представления, и лузгали семечки.
В это время на кухню зашёл доктор. Он хмуро посмотрел вокруг и сердито покачал головой.
– Лора, – сказал он, – моментально иди к себе в детскую, пей какао и ложись спать.
Лора спрыгнула с сундука и вышла, надув губы. Катерина села на кровати и начала поправлять волосы. Саша-переплётчик выглянул из-за простыни.
– Здравствуй, – сухо сказал ему доктор, – что это у тебя, Саша, за дурацкая манера торчать на кухне, вместо того чтобы зайти в комнаты! И Лора из-за тебя сидит здесь в духоте. Пойдём в столовую. Как мама?
– Спасибо, плохо, – ответил Саша.
– Ничего не попишешь! Медицина пока ещё бессильна в борьбе с такой болезнью, как рак, – развёл руками доктор. – Ну, а что слышно в мастерской? Скоро ли мне пришлют мой «Вестник медицины»?
– Уж и не знаю когда. Мы не работаем вторую неделю. Бастуем.
– Так что ты теперь отдыхаешь? Ну ладно. Может, заглянешь к нам денька через два? Саша-офицер хотел переплести свои книги. Я ему скажу, чтобы он принёс книги сюда.
– Отчего ж, можно и зайти.
Доктор вышел из кухни. Вскоре вслед за ним ушёл и Саша, а Поля, выждав, когда смолкли его шаги, сказала Катерине:
– Женщина умирает от раковой болезни, а братцу-доктору хоть бы что. Знает ведь, что Саша как рыба об лёд бьётся; ну что бы позвать его и сказать: на тебе, дорогой племянник, пятьдесят целковых, купи провизии и одёжи к зиме. Да наш скупидон подавится деньгами, а дать не даст. Пускай, мол, живут на произвол жизни… Хоть бы сестру в больницу пристроил на казённый счёт…
– Где уж ей в больницу. Ей сочтённые дни жить осталось, – ответила Катерина. – У неё рак уже на левую грудь перешёл.
Прослужив у доктора тринадцать лет, Катерина любила показывать свою учёность перед другими кухарками и часто давала советы, что и как надо лечить.
– От ревматизма очень помогает салицилка, а при нервах – бром… А то вот ещё есть марганцевый кислый калий…
Марийке давно уж хотелось разузнать поподробней, что эта за страшная болезнь – рак. Она представляла себе, как по телу Сашиной матери ползёт большой красный рак с длинными клешнями и вгрызается в её тело.
Наконец Марийке представился случай побывать у Саши. Докторша велела ей сбегать к переплётчику и передать ему, чтобы он вечером зашёл посмотреть книги Саши-студента, или офицера, как его теперь называли.
– Ты куда? – окликнула Марийку в коридоре Лора, которая только что пришла из гимназии.
– К Саше-переплётчику.
– Я пойду с тобой, – сказала Лора, – я никогда ещё не бывала в гостях у Саши.
– Катерина тебя не пустит.
– А мы скажем ей, что идём к Ванде играть в куклы. Ты беги вперёд и жди меня у крыльца.
