Вечерние призраки! — где их следы,не видеть двойного им всплеска воды,их вновь возвращает к себе тишина,он знает из окриков их имена.По сельской дороге в холодной пыли,под черными соснами, в комьях земли,два всадника скачут над бледной рекой,два всадника скачут: тоска и покой.2Пустая дорога под соснами спит,смолкает за стеклами топот копыт,я знаю обоих, я знаю давно:так сердце звучит, как им мчаться дано.Так сердце стучит: за ударом удар,с полей наплывает холодный угар,и волны сверкают в прибрежных кустах,и громко играет любимый состав.Растаял их топот, а сердце стучит!Нисходит на шепот, но все ж не молчит,и, значит, они продолжают скакать!Способны умолкнуть, не могут — смолкать.Два всадника мчатся в полночную мглу,один за другим, пригибаясь к седлу,по рощам и рекам, по черным лесам,туда, где удастся им взмыть к небесам.3Июльскою ночью в поселке темно.Летит мошкара в золотое окно.Горячий приемник звенит на полу,и смелый Гиллеспи подходит к столу.От черной печали до твердой судьбы,от шума в начале до ясной трубы,от лирики друга до счастья врагана свете прекрасном всего два шага.Я жизни своей не люблю, не боюсь,я с веком своим ни за что не борюсь.Пускай что угодно вокруг говорят,меня беспокоят, его веселят.У каждой околицы этой страны,на каждой ступеньке, у каждой стены,в недальное время, брюнет иль блондин,появится дух мой, в двух лицах един.И просто за смертью, на первых порах,хотя бы вот так, как развеянный прах,потомков застав над бумагой с утра,хоть пылью коснусь дорогого пера.4Два всадника скачут в пространстве ночном,кустарник распался в тумане речном,то дальше, то ближе, за юной тоскойнесется во мраке прекрасный покой.Два всадника скачут, их тени парят.Над сельской дорогой все звезды горят.Копыта стучат по заснувшей земле.Мужчина и женщина едут во мгле.Июнь 1962
«Огонь, ты слышишь, начал угасать…»
Огонь, ты слышишь, начал угасать.А тени по углам — зашевелились.Уже нельзя в них пальцем указать,прикрикнуть, чтоб они остановились.Да, воинство сие не слышит слов.Построилось в каре, сомкнулось в цепи.
