общество, не должны сбивать с толку простых людей. — Выражение его лица едва заметно изменилось, в нем проскользнуло что-то хищное. — Это может оказаться рискованным. Никогда не знаешь, на что они способны.
Он склонил голову к ее губам. Она отпрянула, хотя какой-то части ее существа захотелось встретить его смелое поддразнивание и посмотреть, что он станет делать. Страх вернулся, но это не был страх перед Китом Макниллом. Это был страх перед собой, перед тем, на что она может оказаться способной, если ее чуть-чуть поощрить. Слава Богу, что она трусиха.
— Вы по-прежнему не понимаете? — прошептал он, глядя ей в глаза.
— Нет, — тихо сказала она и окинула взглядом окрестности.
На взгляд человека неосведомленного, каковой и была Кейт, Сент-Брайд не очень-то походил на аббатство. Это была маленькая деревня, выстроенная в виде прямоугольника и окруженная стенами. Одну сторону прямоугольника образовывало низкое каменное здание, выступающая крыша которого создавала как бы галерею, куда выходило около дюжины дверей. Углом к этому зданию был пристроен двухэтажный дом с шатровой крышей уступами. Часовня, наверное. Вдоль двух остальных стен стояли в ряд несколько построек различного размера и возраста, ни одна из которых не отличалась каким-либо особым архитектурным стилем, и все явно были воздвигнуты по необходимости и из подручного материала.
На самом деле единственной достопримечательностью этого места было его расположение. Ибо вокруг монастыря со всех сторон возвышались великолепные, покрытые снегом горы. С востока солнечный свет озарял белые склоны, согревая маленькое поселение, расположившееся у подножия горы, отчего даже в ноябре здесь смогли кое-где уцелеть пятна зелени. Холодный ветер, который постоянно сопровождал их последние два дня, совершенно стих, воздух был мягким и ласковым. Они, наверное, находятся в глубокой долине, где свой, особый микроклимат.
— Здесь… здесь не так холодно, да? — пробормотала она.
— Да, здесь никогда не бывает холодно, — ответил Кит, останавливаясь перед крепкой дверью в каменной стене.
Они оказались в розовом саду, который содержался в таком же порядке, как любой сад в Англии. Изогнутая дорожка, усыпанная мелким гравием, огибала мраморный колодец, вдоль нее на равных расстояниях стояли голые деревья. С обеих сторон двери, в которую они вошли, террасой располагались грядки, ожидавшие зимы под толстым слоем листьев, а вся задняя часть сада, как с удивлением отметила Кейт, была покрыта стеклом, образуя, как она была уверена, самую отдаленную, если не самую северную теплицу во всей Великобритании.
Кит пронес ее прямо туда, открыв дверь в теплицу коленкой. У Кейт просто дух захватило. Снаружи уже царила зима, а внутри теплицы уцелели последние остатки летнего великолепия. Вьющиеся розы взбирались по шпалерам, образуя навес, с которого все еще свисали несколько роз: красных, карминных и цвета розовой раковины. Но это были остатки летней роскоши, старые цветы-дозорные, чья жизнь затянулась сверх положенного природой срока. Даже от легкого дуновения воздуха, влетевшего в открытую дверь, сверху посыпались лепестки, обведенные по краю бурой полосой.
Кит шел сквозь это великолепие не останавливаясь и вскоре оказался у сарайчика с дверью, разделенной надвое. Внутри стояли небольшая плетеная кровать, покрытая несколькими одеялами, и несколько полок, на которых хранились лопаты, разные садовые инструменты и горшки с саженцами в разной стадии роста.
Без лишних слов Кит уложил Кейт на кровать и выпрямился, а потом протянул руку к глиняному кувшину, стоявшему у его ног. Понюхав его содержимое, он налил немного в глиняную кружку и протянул Кейт:
— Вот, выпейте.
Она с благодарностью взяла кружку и набрала целый рот чистой холодной воды, не заботясь о том, что вода течет по подбородку. Она просто умирала от жажды. Допив, она отдала Киту кружку и неловко вытерла мокрый подбородок и губы рукавом. Потом посмотрела на зеленые заросли роз, заглядывавших в верхнюю, незакрытую половину двери.
— Это… невероятно.
Кит проследил за направлением ее взгляда.
— Это мы построили, — пробормотал он.
— Кто?
— Я, Рамзи, Данд… и Дуглас. — Кит посмотрел на нее. — Здесь я вырос, здесь научился говорить, читать, писать. И здесь нас готовили.
— Но не к тому, чтобы стать священниками, — вспомнила Кейт.
Он рассмеялся:
— Нет, даже отец Таркин не мог примириться с мыслью, что священники могут быть наемными убийцами.
— Убийцами? — Кит снова поразил ее.
Он пожал плечами:
— А как назвать того, кого научили обращаться с оружием? Как вы думаете, что мы должны были делать в конечном счете в Мальмезоне?
Но Кейт не успела ответить. Кит ушел.
Убийца.
Это ее не касается. Ни ужасное слово, каким он назвал себя, ни затравленное выражение его глаз, ни горькое удовольствие, с которым он смотрел, как она от него отворачивается.
«Слава Богу, что он это сказал», — неистово твердила себе Кейт. Больше она об этом не забудет. Напряжение последних дней, недостаточный сон и голод поставили ее в зависимость от Макнилла. Но Кристиан скоро уйдет из ее жизни. Она не должна думать ни о его прошлом, ни о будущем. И не будет. Она должна беспокоиться о собственной судьбе.
Ее внимание привлек легкий стук по стенке сарая. Она оглянулась и увидела двух монахов, вцепившихся с обеих сторон в сундук Грейс и задыхавшихся от стараний внести его внутрь. Она совершенно забыла о сундуке и почти забыла об изначальной цели своего путешествия. Однако неплохо было бы освежить память.
Монахи бросили на нее взгляд украдкой, опустили сундук рядом с дверью и убежали. Все еще слабая, Кейт снова упала на подушку. Она оправится, а потом продолжит путь к замку Парнелл, и эта странная задержка по дороге станет забавной историей, которой можно будет повеселить маркиза за обедом в недалеком будущем.
Интересно, поел ли Кит…
— Миссис Блэкберн? — В открытых дверях появился дородный брат Фиделис в сопровождении иссохшего беловолосого старца, который, как подумала Кейт, возглавлял лазарет, поскольку он принес с собой какие-то дурно пахнущие микстуры. Они выдали ей дозу снадобий, сопровождая эту процедуру извиняющимися улыбками и бормотанием толстого монаха, и поспешно удалились.
Как только они ушли, появился нервный паренек, сунул ей в руки тарелку дымящегося мяса и, пятясь, вышел наружу, где его ждал коренастый монах. Как ни была она голодна, Кейт все же заставила себя есть восхитительное блюдо медленно. Доев мясо, она почувствовала, что мир не так уж плох, и решила спросить первого, кто появится, куда делся Кит. Вскоре пришли еще двое, чтобы забрать пустую тарелку, но они так быстро ретировались, что она не успела ни о чем спросить.
Прошло некоторое время, прежде чем Кейт догадалась, что происходит, а догадавшись, расхохоталась: их посылали сюда по двое, чтобы они могли защищать друг друга. От нее! Какие возможности открываются перед ней! Это может даже составить отдельную главу в ее книге.
Когда снова появились брат Мартин и брат Фиделис, на сей раз чтобы проверить ее пульс и оценить ее бледность, она перебросила ноги через край кровати, и оба монаха попятились, словно у нее в любой момент могла вырасти вторая голова.
— Вам следует только лежать и отдыхать, молодая леди! — пропищал старец, прячась за брата Фиделиса, который пытался напустить на себя угрожающий вид. К несчастью, его обеспокоенное лицо никого не могло устрашить, хотя его габариты предполагали такую возможность.
— Мне гораздо лучше, — сказала Кейт, хотя на самом деле суставы у нее были точно склеенные, а горло
