типажей для твоих портретов, ни прелестей пейзажа, ни особых развлечений.
— После твоего рассказа я поменял свое мнение относительно того, что Хемсли беден персонажами, — засмеялся юноша. — И потом, разве меня не может просто тянуть на родину? Дом — это дом, каким бы он ни был…
— Ты лукавишь, Чарльз, — уверенно перебила его Вирджиния. — Маргарет подозревает, что ты влюблен, а если уж даже она что-то заметила…
— Ох, сестрички, от вас ничего не скроешь, — с: притворным огорчением сказал Чарльз. — Ну, допустим, я влюблен. Ты ведь на этом не остановишься?
— Конечно, нет! Ты должен сказать мне, кто она, в Хемсли не так уж много подходящих леди. Ты уже открылся? Твое чувство взаимно? И, конечно же, главный вопрос — когда ты сделаешь ей предложение?
— Не спеши так, Вирджиния! От влюбленности до предложения долгий путь, тем более что я еще сам не знаю…
— Не знаешь, хочешь ли ты жениться? Или не знаешь, влюблен ли ты?
Вирджиния не собиралась отступать, пока все не выяснит.
— Все не так просто, моя дорогая, — приуныл Бенкрофт. — Я расскажу тебе, если пообещаешь не выдавать моей тайны.
— Клянусь, я буду молчать! Может быть, я даже смогу помочь… — поторопилась Вирджиния дать обещание.
— Кто знает… пожалуй, ты сможешь на что-нибудь сгодиться, сумела же внести хаос в ряды попечительского совета, — поддел ее Чарльз.
— Сколько еще ты будешь напоминать мне об этом? — Вирджиния надула губки. — Лучше рассказывай, пока не пришла Мегги.
— Да рассказывать-то особенно и нечего. Все дело в том, что я влюблен…
— Это я уже слышала!
— …сразу в двух прелестных леди.
— Что-о? Как это возможно, Чарльз?
Вирджиния была поражена — чего-чего, а такого она не ожидала услышать.
— Разве тебе никогда не нравились два юноши одновременно? — слегка обиженно ответил молодой Бенкрофт.
— Да, признаю, такое случалось… Но я никогда не думала, будто влюблена в них обоих. Ты должен сделать выбор!
— Это так трудно, — жалобно протянул Чарльз. — Они обе пленили меня, они просто очаровательны!
— Тогда выбери ту, которой ты по нраву, — мудро посоветовала Вирджиния.
— Если бы я знал… Вот тут мне и может понадобиться твоя помощь. Не могла бы ты как-нибудь деликатно выяснить у этих леди, каковы их чувства ко мне?
— Я с удовольствием помогу тебе устроить свое счастье! — обрадовалась девушка. — Я так понимаю, я с ними знакома? Если ты только назовешь мне имена этих леди, я завтра же начну действовать.
— Ты очень хорошо знакома с ними, Джинни.
— Ну, говори же! — Вирджиния теряла терпение.
Чарльз томно вздохнул и будто бы нехотя ответил:
— Это мисс Миллисент Фэвел и мисс Синтия Лауэй.
— О боже! — ахнула Вирджиния.
— Не очень обнадеживающее начало, — приуныл юноша. — Думаешь, я им не нравлюсь?
— Думаю, ты не мог бы сделать худшего выбора, но не потому, что эти девушки имеют изъяны или ты им не нравишься. Подумай лучше об их родственниках! Мистер Лауэй и миссис Фэвел!
Вирджиния содрогнулась.
— Думаешь, у меня нет шансов?
— Ты сам знаешь, что в списке самых завидных женихов Хемсли твое место оставляет желать лучшего, — Вирджиния хотела бы утешить друга, но не могла погрешить против истины. — Мистеру Лауэю непременно нужен богатый зять, а для миссис Фэвел важна репутация. Слово «художник» в ее словаре расположено где-то рядом с «бездельник» или что-нибудь похуже, учитывая, что ты постоянно проживаешь в этой клоаке, как она называет Лондон.
— Только потому, что не имеет возможности жить там сама! — с досадой воскликнул джентльмен. — Что же мне делать, Ажинни?
— Сначала нужно выяснить, как эти леди к тебе относятся. Может быть, тебе не стоит даже думать о том, как завоевать расположение их родственников. — Если бы Вирджиния всегда была так разумна! — А если Милли или Синтия увлечены тобой, это уже половина победы. Возможно, у тебя что-нибудь и получится. Элиза будет на стороне избранника Синтии, а миссис Фэвел не сможет устоять перед бесконечными слезами Милли…
— Тогда я надеюсь на твое содействие, дорогая сестрица! — ободрился не привыкший долго унывать Чарльз.
— Скажи, а что ты будешь делать, если окажется, что они обе от тебя без ума? — Этот вопрос волновал Вирджинию уже четверть часа. — Как ты будешь выбирать?
— Надеюсь, мое сердце подскажет… В любом случае, я не хотел бы причинить боль кому-то из них, они обе так очаровательны!
— Раньше надо было думать, до того, как влюбляться! — Вирджиния не сумела хоть сколько-нибудь долго изображать суровую наставницу и рассмеялась. — А если ты не по душе им обеим, что тогда?
— Тебе нравится дразнить меня, бессердечная девчонка! Тогда я зачахну с тоски у них под окнами!
— У кого из них?
Вирджиния уже от души веселилась, недавние слезы были позабыты.
— У тебя! Или, еще лучше, попрошу у лорда Кинтла твоей руки. Мне он не откажет, и тебе придется вечно терпеть мои стенания! — отомстил Чарльз.
— О, нет! На это я никогда не соглашусь. Так и быть, придется тебя как-то пристраивать, — тут же решила леди. — Завтра мы идем к Лауэям, и я непременно найду способ побеседовать с Синтией наедине. А вот тебе лучше пока не показываться на глаза ее отцу.
— Ты права, я останусь дома. Скажи, а как именно ты узнаешь правду? Спрашивать прямо неприлично, Синтия горда и может не ответить…
— Ты прав, надо подумать, — Вирджиния откинулась на спинку дивана. — Вот что! Я примусь всячески ругать тебя и посмотрю, что она скажет на это. Если будет защищать — значит, она к тебе неравнодушна, а если согласится с тем, что ты лентяй и повеса, — значит, ищи счастья с мисс Фэвел.
— Ты коварна, как все женщины! — восхитился Чарльз. — Если к Рождеству я буду помолвлен, напишу твой портрет на стене бальной залы мистера Падди!
— Чтобы его забросали гнилыми сливами? Только этого не хватало! — Вирджиния запустила в юношу подушкой и тут же опомнилась. — Тише! Идет Маргарет.
Оба тотчас приняли чинные позы и следующие полчаса выслушивали рассказ Маргарет о том, какие забавные вопросы задавал ей маленький Гил и как он не по годам сообразителен.
8
Утром Вирджиния сонно смотрела из окна своей комнаты на хмурую улицу. Дождь прекратился, но слабые потуги солнца прорваться сквозь завесу сизых облаков пока не увенчались успехом. Настроение мисс Кинтл также нельзя было назвать солнечным. Она долго не могла уснуть, размышляя поочередно то о Чарльзе Бенкрофте с его затеями, то об испорченном по ее вине рождественском бале.
