Уинифред, но надо было позаботиться о том, как устроиться на новом месте.
Углубившаяся в свои переживания Уинифред смотрела на пламя и, кажется, забыла о подруге. Лорен подумала, что сейчас самое время позволить бедняжке выплакать свое горе. Уинифред не умеет долго предаваться унынию, она порыдает и успокоится. Конечно, рана, нанесенная ей, глубока, но Лорен не верила или не хотела верить, что мистер Монк — единственно возможная привязанность Уинни. Такого попросту не могло быть.
Лорен хотелось обнять подругу, но она понимала, насколько неуместен подобный жест. Вместо этого юная леди осторожно попятилась, мечтая поскорее оказаться в своей комнате.
В дверь внезапно постучали, и обе девушки вздрогнули, очнувшись от своих мыслей. Вошла горничная с сообщением, что принесли записку для мисс Эванс. Мистер Монк сдержал обещание и нашел для Лорен приличный пансион для леди, расположенный не так уж далеко от дома Гамильтонов.
Лорен развернула записку, прочла ее и улыбнулась сентиментальной подписи в конце послания.
— Что там? Это от него? — быстро спросила Уинифред.
Лорен порадовалась тому, что это вовремя пришедшее письмо отчасти может послужить ей оправданием.
— Мистер Монк обещал найти для меня подходящий пансион и сдержал свое слово. Видишь, я собиралась сегодня же все рассказать тебе и уехать отсюда!
Уинифред взглянула на бумажку в руках подруги. А ей самой мистер Монк уже никогда ничего не напишет. Может быть, они даже никогда больше не увидятся. И Лорен уедет, оставит Уинифред с суетливой матерью и вечно брюзжащей теткой… Будут еще балы, летние развлечения, танцы и проказы друзей Уинни, но все это окажется далеко не так весело без Лорен.
Можно ли простить такой низкий, подлый обман? На этот вопрос Уинифред сейчас не могла ответить. Она не знала, из-за чего ей огорчаться больше, из-за потери надежд на будущий брак или утраты самой близкой подруги. Казалось бы, она не должна думать больше ни о чем, кроме как о своем разбитом сердце, а она стоит тут с Лорен и переживает из-за того, что их дружбе пришел конец!
Если бы Лорен в самом деле любила мистера Монка! Но в этом Уинифред отнюдь не была уверена, она слишком хорошо помнила долгие вечерние разговоры с подругой и откровенные слова мисс Эванс о том, как она представляет себе свою судьбу.
— Ты хотя бы любишь его, Лорен? — с трудом проговорила Уинни сквозь слезы.
— О да, конечно! Иначе зачем бы мне принимать его предложение!
«Хотя бы затем, чтобы стать богатой», — хотелось сказать мисс Гамильтон, но она ограничилась лишь недоверчивым взглядом.
— Тебе надо отдохнуть, Уинни! Выпить чаю, съесть чего-нибудь, что тебе нравится… А завтра жизнь уже не покажется тебе окрашенной лишь в темные цвета, поверь мне, я знаю. — Лорен честно старалась быть терпеливой.
— О да, ты знаешь. Тебе сделали больно твои родственники, и ты неминуемо должна была кому-то причинить боль… — Неожиданная мудрость прозвучала в словах мисс Гамильтон, только подлинное горе способно подарить эту мудрость на время, а потом так же неожиданно отнять.
Напоминание о событиях в Бромли заставило Лорен снова заплакать. Она сопереживала Уинифред так сильно, как только могла, и все же чувствовала гадкую, постыдную радость, словно бы сумела отомстить за причиненные некогда обиды. Это было неправильно, но такова уж, видно, ее натура.
— Пожалуйста, уходи теперь. Я не знаю, о чем нам еще говорить. — Обессиленная Уинифред опустилась в обитое кожей кресло мистера Гамильтона, как делала это в детстве, чтобы поплакать, если ее несправедливо наказывали.
— Позволь мне остаться до завтра, — прошептала Лорен. — Я тоже расстроена, я не готова уйти прямо сейчас.
— Моя мать и тетушка Флоренс навряд ли смирятся с твоим присутствием в доме, — устало возразила мисс Гамильтон.
— Пожалуйста, попроси своего отца вступиться за меня. Я старалась быть хорошей компаньонкой мисс Беринджер, я была тебе хорошей подругой, пока мы с тобой не полюбили одного и того же человека.
— Хорошо, я попрошу. — Уинифред готова была согласиться на что угодно, лишь бы остаться одной, ей не хотелось, чтобы бывшая подруга видела ее слезы.
— Я всегда буду любить тебя и верить, что ты когда-нибудь меня простишь, — с этими словами Лорен покинула библиотеку.
Из гостиной все еще слышались громкие голоса, миссис Гамильтон и ее тетка никак не могли выплеснуть свое возмущение, и Лорен благоразумно поспешила подняться в свою комнату. Она позвонила горничной и дала сгорающей от любопытства девушке некоторые распоряжения: принести чего-нибудь поесть, сегодня она не будет обедать вместе с хозяевами дома, отослать записку в пансион мисс Фрейзер, чтобы та прислала завтра в полдень за багажом своей новой постоялицы, и, наконец, перестать глазеть и помочь собрать шпильки, булавки и все те мелочи, без которых ни одна леди не сможет считать себя полностью одетой.
Горничная выполнила все, что от нее требовалось, хотя ей не терпелось поскорее присоединиться к другим слугам на кухне и обсудить, что же произошло между хозяевами и их гостьей. Несмотря на всю свою приветливость, мисс Эванс никогда не обсуждала с прислугой свои дела, для этого Лорен была слишком хорошо воспитана.
Сборы заняли у Лорен весь остаток дня. Она приехала к Гамильтонам с двумя большими дорожными сундуками, но теперь все ее платья не помещались в них, а еще были шляпные коробки, несессер, кофр для книг, рукоделия и других мелочей…
Со злорадной улыбкой Лорен бросила в камин недоделанный чепчик, ей больше не придется заниматься ненавистным шитьем!
Когда она закончила все дела, на улице уже давно были зажжены фонари. Ее никто не тревожил, Уинифред сдержала обещание, или, может быть, Гамильтоны забыли о ней в стремлении как-нибудь утешить или развлечь дочь, в конце концов, они могли поехать в гости или в театр. Лорен сомневалась, что Уинифред захочет выйти из дома и сможет выглядеть, как полагается, после того, как долго плакала, но миссис Гамильтон имела некоторое влияние на дочь.
На всякий случай Лорен заперла дверь изнутри, ей вовсе не хотелось, чтобы разгневанная мисс Беринджер явилась к ней с новой порцией угроз и проклятий. Никто так и не пришел, и измученная полным волнений днем юная леди наконец приказала горничной утром принести завтрак ей в комнату и легла в постель.
Шли часы, а она никак не могла уснуть. Казалось бы, сегодня облик дома с террасой в ее воображении должен был принять вполне осязаемый вид, но Лорен не хотела даже вспоминать о нем. Она старалась думать только о скором венчании, но никак не могла забыть потерянного, утратившего от горя всю свою миловидность лица Уинифред.
— Я же знала, как она будет огорчена. Знала еще в тот день, когда в первый раз встретилась с Сайласом наедине. Так почему мне так тяжело? В чем моя вина? — бормотала девушка в темноту, но мгла не отвечала.
Уснула Лорен не скоро, а Уинифред в эту ночь и вовсе не могла сомкнуть заплаканных, припухших глаз.
После завтрака Лорен пересчитывала содержимое своего кошелька. Денег должно было хватить всего на неделю, навряд ли мисс Беринджер что-нибудь заплатит ей, а просить денег у этой женщины мисс Эванс ни за что бы не стала.
— Если поверенный Джона не даст мне двадцать фунтов, придется продать какое-нибудь из моих платьев, — со вздохом пробормотала Лорен. — Ведь мне еще нужно заказать свадебный туалет, медлить никак нельзя.
— Вам записка от мисс Фрейзер, — тон горничной, заглянувшей в комнату, был намного холоднее, чем накануне.
