Грейс. — Может быть, пока вы расскажете мне о Марбери, мисс Эттон?
— Что же я могу рассказать, сэр? Вы ведь проезжали по улицам и наверняка увидели, как мало в нашей деревушке примечательного.
— И все же в ней есть некая прелесть, — возразил маркиз. — Патриархальный уют, место, где само время, кажется, медлит перед тем, как сменить ночь на утро, весну на лето, а жизнь на смерть…
— Быть может, вы правы, — задумчиво проговорила Грейс. — Я люблю Марбери, но, боюсь, только за то, что родилась здесь и не знаю других мест…
— Где бы вы хотели побывать, мисс Эттон? — он уже чуть ли не ненавидел себя за то, что ему доступно все, чего лишена эта славная девушка.
— Я много читала о Франции, Италии… — смущенно ответила она и продолжила, заметив его удивление: — В библиотеке графа Бьюмонта достаточно книг о городах и странах, и мне позволено пользоваться ею.
Секвилль кивнул. Он был рад, что она любит чтение, вероятно, заменившее ей необходимое для леди, но совершенно излишнее для деревенской девушки образование.
— Эти страны, конечно, привлекают наших с вами соотечественников своей культурой, теплым климатом и модными развлечениями, мисс Эттон, но, когда перед глазами путешественника появляются родные берега, понимаешь, что наш туманный остров дороже всех чудес света, — голос маркиза звучал непривычно мягко.
Грейс посмотрела прямо в зеленоватые глаза. Он говорил совсем не так, как описывала его манеру общения Кэти, вспоминая о насмешливых перепалках Секвилля с леди Дримскотт.
— Значит, больше, чем путешествовать, вам нравится возвращаться домой, ваша светлость?
— Я бы так не сказал, мисс Эттон. Скорее, я люблю уезжать и люблю возвращаться.
Когда Кэтрин верхом на Метели выехала с тропинки на поляну, маркиз и Грейс сидели рядом на поваленном стволе и беседовали. Милорд Секвилль владел талантом захватывающе рассказывать о чем угодно, даже о видах на урожай, а Грейс была прекрасной слушательницей, вдумчивой и серьезной. Любой мужчина готов превратиться в сладкоголосого менестреля, когда ему внимает с таким неподдельным интересом хорошенькая девушка, умеющая к тому же вовремя задать вопрос или двумя-тремя словами к месту поощрить рассказчика.
Кэтрин некоторое время смотрела на парочку, чувствуя, как сердце сдавливает безжалостная рука одиночества. Девушка уже хотела было развернуться и неслышно уехать обратно в Бьюмонт-холл, но лошадь маркиза учуяла Метель и радостно заржала. Грейс и ее собеседник тотчас развернулись в сторону тропинки и увидели мисс Бьюмонт, медлившую выезжать из-за кустов.
— Кэти!
Грейс тут же вскочила на ноги, и милорд Секвилль последовал ее примеру.
— Прошу простить меня, я задержалась, — Кэтрин позволила маркизу снять ее с лошади, привязала Метель и принялась весело болтать, скрывая неловкость за непринужденными фразами.
Все трое решили, что провели на этой полянке уже довольно много времени, и направились в рощу, чтобы показать маркизу как можно больше живописных местечек вокруг Марбери. Молодые люди прогуливались не меньше часа, прежде чем настала пора возвращаться за оставленными лошадьми.
Разговор касался главным образом красот природы, но и эта тема дала немало поводов для шуток и смеха. Рядом с двумя прелестными леди и маркиз почувствовал себя на несколько лет моложе, граф Уэсткот был бы сильно удивлен, увидев друга таким открытым и непосредственным. Время пролетело незаметно, и на этот раз Кэтрин, а вовсе не разумная Грейс, указала на необходимость закончить прогулку и вернуться домой к завтраку.
— Как, неужели нам уже пора в Бьюмонт-холл? — неподдельно огорчился маркиз.
— Боюсь, что так, милорд, иначе матушка может послать на поиски, — кивнула Кэтрин.
— Действительно, наша прогулка затянулась, — подтвердила и Грейс, тщетно старающаяся лишний раз не смотреть на джентльмена.
— Что ж, я подчиняюсь вашей воле, милые леди, — галантно склонился в поклоне маркиз. — Могу я рассчитывать на ваше ни с чем не сравнимое общество и завтра утром?
Кэтрин согласно кивнула, и Грейс последовала ее примеру без отговорок, по сравнению со вчерашним днем она выглядела гораздо менее смущенной.
На обратном пути маркиз спросил у Кэти, не возражает ли она, если и граф Уэсткот присоединится к ним, юноша способен оживить компанию, кроме того, в последние дни он несколько заброшен друзьями.
— Но ведь тогда придется открыть ему тайну Грейс, — растерянно ответила леди.
— Ручаюсь вам, мисс Бьюмонт, он сохранит наш секрет. Чарльз — благородный человек, к тому же, как и я, не обремененный излишними предрассудками.
— В самом деле, для вас, кажется, не имеет большого значения происхождение Грейс?
Кэти посчитала, что настало время выяснить правду о помыслах маркиза.
— Я вижу, вас это удивляет, мисс Бьюмонт, — охотно поддержал опасную тему Секвилль.
— Откровенно говоря, да, — согласилась Кэтрин.
— Это очень странно, учитывая, что с мисс Эттон вас связывает многолетняя дружба, — с легкой улыбкой заметил маркиз.
— Когда мы подружились с Грейс, я была еще совсем ребенком, и сословные предрассудки только вбивались в мою голову гувернанткой, мисс Стоун. Мне очень редко удавалось поиграть с другими детьми, и никакие нотации матери и мисс Стоун не смогли бы отвернуть меня от Грейс в то время. А когда я узнала и полюбила ее, происхождение моей подруги и вовсе перестало иметь значение. И потом, ее родители — уважаемые люди, воспитавшие в дочери множество добродетелей. Маркиз улыбнулся тому, с какой горячностью мисс Бьюмонт отстаивала право Грейс на дружбу с нею.
— В детстве я с удовольствием играл с детьми дворецкого моего отца, и он совсем не возражал против такого «неподобающего общества». Из тех мальчишек выросли очень достойные люди, один из них выучился на корабельного доктора, а другой служит помощником, викария. И я не нахожу неприличным дружески поболтать с ними, когда они приезжают навестить своего отца, мисс Бьюмонт, — в свою очередь высказался милорд Секвилль.
— Вы выросли вместе с этими мальчиками, как я рядом с Грейс. Но как бы вы повели себя, случись ваше знакомство в теперешнем возрасте? — Кэтрин считала, что задала каверзный вопрос, и торжествующе сверкнула глазами.
— Честно говоря, и сам не знаю. Я с уважением отношусь к людям, которые пробили себе дорогу из низов, но вряд ли кто-нибудь из таких людей внезапно может стать моим близким другом. Однако, когда речь идет о прелестной девушке… я не готов ответить.
— Что ж, мне довольно вашей откровенности, милорд, — вздохнула Кэти. — Вас следует понимать так, что, если бы Грейс не явилась на бал в облике светской дамы, в деревне, проезжая по улице, вы бы не обратили на нее никакого внимания.
— Не буду отпираться, заглядывать под низко надвинутые чепчики деревенских девушек мне не свойственно, мисс Бьюмонт. Но мисс Эттон — совсем другой случай. На балу я заинтересовался ею, не задумываясь о ее происхождении. Раз она находилась там — значит, имела на это право. Приблизительно такой ход мыслей, думаю, был и у всех остальных гостей друг относительно друга. А теперь уже слишком поздно делать вид, что я не замечаю, насколько красива и благонравна ваша подруга. Ее общество доставляет мне удовольствие, мисс Бьюмонт.
Кэти было приятно слышать лестный отзыв о Грейс. Если бы только ей самой не так сильно нравился маркиз Секвилль! Узнать же о его дальнейших намерениях ей не удалось, так как они въехали в ворота Бьюмонт-холла, а на террасе уже виднелись ее родители и гости.
— Так вы согласны взять на прогулку Чарльза Уэсткота? — едва успел спросить ее маркиз.
— Я думаю, сначала надо выяснить, согласна ли Грейс, — твердо ответила Кэтрин. — Завтра мы у нее спросим…
— А если она согласится, послезавтра мы устроим прелестную прогулку за реку, — подхватил маркиз. — Полагаю, мы вполне можем взять на конюшне какую-нибудь лошадку для мисс Эттон, чтобы она тоже могла ехать верхом.
