– Ничем, – сказала она. – Сижу, читаю про то, как прелестны адюльтеры. Ты в последнее время случайно не женился?
– Нет, – сказал он. – Зачем мне жениться?
– Потому что ты бы тогда гораздо сильнее прельщал одинокую стюардессочку, которая хочет быть девушкой «Космо». В этом месяце нам полагается ложиться в постель только с женатыми.
Он не понял, о чем это она. Он даже не думал, что это смешно, однако выше упоминалось, что он был лишен чувства юмора.
Она широко улыбалась, прижимая к уху трубку. Она понимала, что ничего смешного он в ее словах не видит.
Она очень старалась не расхохотаться.
Он так редко видел смешное – ее всегда забавляла эта ирония.
Ты чем занята? – повторил он.
– Ничем, – сказала она. – Сижу, читаю про то, как прелестны адюльтеры. Ты в последнее время случайно не женился?
В трубке повисла пауза.
Она поняла, что он растерялся.
– Может, заедешь? – спросила она.
– Ладно, – сказал он. – Но сначала – что ты сказала вот только что?
– Я сказала – может, заедешь? – сказала она. – Я ничем не занята. Хотела бы с тобой увидеться. Привези что-нибудь выпить. Хорошо бы вина. У тебя есть вино?
– Да, какое-то есть.
– Вези. Выпьем, поболтаем о прежних временах, а может, новые начнем.
– Через двадцать минут буду, – сказал он.
– Лучше через девятнадцать, – сказала она.
– Ладно, – сказал он. – Постараюсь побыстрее. Белое – нормально?
– Отлично, – сказала она.
Они повесили трубки.
Она широко улыбалась.
Переползла обратно к «Космополитену» и стала дальше читать статью про адюльтер. Ей нравилось, поскольку там не было ни грана смысла.
Она была очень жизнерадостная.
Она приехала из Техаса.
Ее отец был брандмайором в крошечном городке, где однажды три года ничего не загоралось.
Про отца напечатали очерк в журнале «Лайф» с фотографией: отец стоял возле пожарной машины. Машину оплели фальшивой паутиной.
Он широко улыбался.
Он тоже был жизнерадостный.
Наследственное.
Гантель
Температура сомбреро была теперь -23.
Пока толпа бунтовала себе дальше, шляпа согрелась на один градус. Большинство народу в толпе не знали, почему бунтуют. Когда они прибыли на место, бунт уже разгорелся, а они просто влились, вопя лупя крича тузя громя совершенно нипочему – разве потому, что другие так и делали и, видимо, развлекались вовсю.
Большинство людей в толпе не знали, что в круге посреди бунта лежит сомбреро, и, конечно, им неоткуда было знать, что температура сомбреро изначально была 24 градуса ниже нуля, а теперь растет.
Сомбреро согрелось еще на градус до -22, а через несколько минут до -21. Температура уже росла неуклонно и быстро. Потом она стала -20 и все росла.
–19, и все росла
–18, и все росла
–17, и все росла
–16, и все росла
–15, и все росла
–14, и все росла
–13, и все росла
Температура сомбреро все росла и росла, а бунт все больше ожесточался.
Люди уже лупили друг друга всерьез.
Десятилетний мальчик ткнул палкой старухе в глаз.
–12, и все росла
Двое плачущих людей плакали так долго и горько, что едва стояли на ногах.
–11, и все росла
– АЯ четырнадцать девяносто два! – кричал мэр.
–10, и все росла
Школьница из породы спортивных заводил рассекла губу городскому банкиру. Тот в ответ разодрал девице блузку и ударил в грудь. Затем повалил на землю, пытаясь одним, можно сказать, движением содрать с девицы трусы и расстегнуть себе ширинку.
Далеко он не продвинулся, поскольку (-9, и все росла) владелица салона красоты прыгнула ему шпильками прямо на спину.
Насладиться эффектом ей толком не дали, потому что спустя несколько секунд ее вырубили будильником.
Один человек присоединился к бунту по пути в городскую мастерскую, где собирался починить часы, так что он просто огрел женщину часами по голове. Женщина осела на месте, вогнав тем самым шпильки в банкирскую спину, точно гантель.
–8, и все росла
Через несколько часов они выступят против Национальной гвардии и американских десантников – так же воодушевленно, как сейчас мутузят друг друга.
Зверские люди.
–7, и все росла
Сомбреро нагревалось.
Мост
Он, разумеется, не поехал к жизнерадостной и умной стюардессе, которая отвлекла бы его голову от разбитого сердца. Это было бы слишком просто. Нет, ничего такого он не хотел. Это подорвало бы его главный подход к жизни: жизнь должна быть как можно запутаннее, лабиринтоподобнее и переебаннее.
Когда он перезвонил, она как раз дочитала статью про адюльтер в «Космополитене».
– Ну как? – спросила она, подняв трубку и заранее зная, кто звонит. – Ты не едешь.
Это его удивило.
– Откуда ты знаешь?
– Мы знакомы пять лет, – ответила она. – Под мостом целое море воды утекло.
Говоря это, она улыбалась.
Она всегда радовалась жизни.
Ее солнечная сторона всегда побеждала.
В трубке повисла пауза.
– Какой воды? – спросил он.
– Просто воды, милый, – ответила она, по-прежнему улыбаясь. Она прямо видела, как тужится его голова. Просто обхохочешься. «Господи, вот бы его читатели удивились, если б с ним познакомились», – думала она.
– Может, пообедаем на следующей неделе? – спросил он.
