Чудище Хоклайнов

человек.

– Нет, – ответила мисс Хоклайн. – В доме, кроме нас, никого.

Камерон засмотрелся на свою вилку. Она лежала возле тарелки, по которой вился нежный китайский узор. Потом перевел взгляд на Грира. Потом взял вилку в руку и принялся за еду.

– Чего вы от нас хотите? – спросил Грир.

Он только что закончил глотать большой кусок тщательно пережеванной ветчины. Ел Грир неторопливо. Ему нравилось наслаждаться едой.

– Пять тысяч, – сказал Камерон. Еда еще не вся прожевалась у него во рту, поэтому слова прозвучали немного комковато.

– Вам нужно убить чудище, которое живет под нашим домом в ледовых пещерах, – ответила мисс Хоклайн, переведя взгляд на Камерона.

– Чудище? – уточнил Камерон.

– Да, чудище, – сказала Волшебное Дитя. – Чудище живет в пещерах. Мы хотим, чтобы оно умерло. Над пещерами есть подвал с лабораторией. От пещер подвал отделен железной дверью, а от дома – другой железной дверью. Двери толстые, но мы боимся, что однажды чудище их выломает и поднимется в дом. А мы не хотим, чтобы оно бегало по дому.

– Это я понимаю, – сказал Грир. – Никому не понравится, если по дому станет бегать чудище. – Он тихонько улыбался.

– И что за чудище? – спросил Камерон.

– Мы не знаем, – ответила мисс Хоклайн.

– Мы его никогда не видели, – сказала Волшебное Дитя.

С того мига, когда они подъехали к дому, личность Волшебного Дитя все больше менялась. Она быстро становилась все похожее на мисс Хоклайн. Менялся голос, менялись выражения лица. Она все ближе подступала к манере мисс Хоклайн говорить, двигаться и все делать.

– Но мы слышим, как оно воет в ледовых пещерах и колотит в железные двери – судя по всему, хвостом, – сказала Волшебное Дитя очень по-мисс-хоклайновски.

Волшебное Дитя становилась мисс Хоклайн прямо у Грира с Камероном на глазах. Когда же доели завтрак, различить их было уже невозможно. Только места за столом подсказывали, кто Волшебное Дитя, а кто мисс Хоклайн.

– Гам ужасный, и мы боимся, – сказала Волшебное Дитя.

Грир думал: стоит им обеим встать, а нам – на секунду отвести взгляды, и уже не определишь, где тут Волшебное Дитя, а где мисс Хоклайн. Он вдруг осознал: Волшебное Дитя в этой кухне вскорости умрет, а вторая мисс Хоклайн родится, и тогда тут будет две мисс Хоклайн, безо всякого различия между ними.

Гриру стало немного грустно. Ему нравилась Волшебное Дитя.

Когда все разговаривали о чудище, несколько мгновений спустя, обе женщины встали и принялись ходить по кухне, убирая со стола после завтрака.

Грир не отрывал взгляда от той, что была Волшебным Дитя. Ему не хотелось ее терять.

– Мы никогда раньше не убивали чудищ, – сказал Камерон.

Слушая Камерона, Грир случайно отвел взгляд от женщин. А затем ужаснулся тому, что натворил, и сразу же повернулся обратно, только было поздно. Он уже не мог отличить одну от другой.

Волшебное Дитя умерла.

Похороны волшебного дитя

– Кто из вас Волшебное Дитя? – спросил Грир.

Женщины Хоклайн прекратили уборку со стола после завтрака и повернулись к Гриру.

– Волшебное Дитя умерла, – сказала одна.

– Почему? – спросил Грир. – Она была приятный человек. Мне она нравилась.

– Мне тоже, – сказал Камерон. – Но ничего не попишешь.

У Камерона так были устроены мозги – принимали что угодно.

Умираешь, когда поживешь достаточно долго, – сказала одна из женщин Хоклайн. – Волшебное Дитя прожила столько, сколько ей полагалось. Не печальтесь. Это была безболезненная и необходимая смерть.

Обе нежно улыбались Гриру с Камероном. Теперь женщины стали совсем неотличимы друг от друга. Все в них было одинаковое.

Грир вздохнул.

– А вас хоть по именам как-то различать можно? – спросил он.

– Между нами нет различия. Мы – один человек, – ответила одна из женщин.

– Они обе – мисс Хоклайн, – сказал Камерон, подводя итог. – Мне нравится мисс Хоклайн, и теперь их у нас две. Давай называть обеих мисс Хоклайн. Кому, в конечном итоге, не поебать?

– Меня устраивает, – сказала мисс Хоклайн.

– Да. Зовите нас мисс Хоклайн, и все, – сказала мисс Хоклайн.

– Я рад, что все устроилось, – сказал Камерон. – У вас в подвале – чудище, числом один. Верно? И его нужно убить.

– Не в подвале, – ответила мисс Хоклайн. – В ледовых пещерах.

– Это и есть подвал, – сказал Камерон. – Расскажите нам побольше об этой чертовой твари. А потом мы спустимся и снесем блядине башку.

Чудище Хоклайнов

Две мисс Хоклайн снова расположились у стола возле Грира с Камероном и начали рассказывать историю Чудища Хоклайнов.

– Этот дом построил наш отец, – сказала мисс Хоклайн.

– Он был ученым и преподавал в Гарварде, – сказала другая мисс Хоклайн.

– Что такое Гарвард? – спросил Камерон.

– Это знаменитый колледж на Востоке, – ответила мисс Хоклайн.

– Мы никогда не бывали на Востоке, – сказал Грир.

– Нет, бывали, – сказал Камерон. – Мы бывали на Гавайях.

– Это не Восток, – сказал Грир.

– А разве китайцы приезжают не из Китая, который на Востоке? – спросил Камерон.

– Это разные вещи, – ответил Грир. – На Востоке – Сент-Луис и Чикаго. Такие вот места.

– Так ты имеешь в виду тот Восток, – сказал Камерон.

– Ну да, – сказал Грир. – Тот Восток.

– Чудище… – Мисс Хоклайн попыталась вернуться к первоначальной теме, то есть – чудищу, обитающему в ледовых пещерах под их домом.

– Ну да, – сказал Грир. – Как, черт возьми, нам удалось съехать на Гавайи? Я терпеть не могу Гавайи.

– Это я о них упомянул, – сказал Камерон. – Потому что мы заговорили о Востоке. Я тоже терпеть не могу Гавайи.

– Очень тупо в этом разговоре поминать Гавайи. У женщин тут загвоздка, – сказал Грир. – Они заплатили нам своих кровных, чтоб мы с нею разобрались, так давай разбираться, и я знаю, что ты Гавайи терпеть не можешь, потому что я в этих ебенях торчал вместе с тобой. Я знаю, что ты это помнишь, потому что ты, блядь, вообще все помнишь.

– Чудище… – сказала другая мисс Хоклайн, снова попытавшись вернуться к первоначальной теме, то есть – чудищу, обитающему в ледовых пещерах под их домом.

– Я думаю, загвоздка вот в чем, – сказал Камерон, совершенно презрев и мисс Хоклайн, и чудище. – Если бы мисс Хоклайн сказала «там на Востоке», я бы сразу понял, о каком Востоке она говорит. А она сказала просто «на Востоке», вот я и подумал про Гавайи, откуда мы только что прибыли. Видишь, все из-за того, что она сказала «на Востоке», а не «там на Востоке». Любой недоумок знает, что Чикаго – там на Востоке.

Очень странный разговор выходил у Грира с Камероном. Раньше у них таких разговоров не бывало. Да и не разговаривали так они раньше друг с другом никогда.