восточном направлении к суше, потом плыть по ветру вдоль берега, спиной к Гибралтару.
Держась направления на северо-запад, они должны хорошо видеть свет фонаря, который будет вспыхивать во мраке через равные промежутки времени.
— Как быстро, однако, попрощался со мною Антонио! — вспоминает Кончита. — Правда, мы были не одни. И лейтенант был рядом… — Она улыбается, вспомнив, как сосредоточенно пловцы уставились вдаль, когда она нежно прижалась к мужу. — Сейчас они уже, конечно, плывут обратно… думает молодая женщина.
В 2 часа 40 мин. она дает первый световой сигнал: короткий, потом длинный и опять короткий. Сердце колотится в ее груди. Кто из двенадцати человек уже заметил сигнал? Следующие десять минут кажутся ей вечностью… Быстрый взгляд на фонарь, потом на стрелку компаса, три нажима на выключатель и снова непроглядная тьма…
Внезапный взрыв, приглушенный ветром и расстоянием, заставляет Кончиту вздрогнуть. Грохот доносится со стороны рейда. Через несколько секунд на море вспыхивает прожектор, за ним другой, потом еще один. Лучи света скользят по воде, словно танцуют вдалеке на гребне волн.
Новый взрыв, сильнее первого.
— А может быть, просто ближе? — думает Кончита. Где-то очень далеко по воде бежит огонек. Это, конечно, лодка или катер на полном ходу скользит между кораблями и что-то разыскивает!
Вдруг завыла сирена, за нею еще одна, потом их завыло сразу множество. Теперь уже бесчисленное количество огней мелькает на рейде. Конвой встревожен. Корабли, вероятно, подымают якоря, пускают в ход двигатели и готовятся либо уходить с мест стоянки, либо вернуться в Гибралтарский порт. Слышатся глухие взрывы. Уж не взорвались ли мины, прикрепленные пловцами под кораблями? А может быть, это катера сбрасывают в воду глубинные бомбы в том месте, где они что-то заметили или только заподозрили? Пресвятая мать, спаси их и помоги им вернуться!
Три часа! Скорее включить фонарь! Точка, тире, точка — световые сигналы разрывают ночную мглу. Сверху на холме маленький светящийся четырехугольник слабо выделяется в темном небе…
Подав очередной сигнал в 3 часа 30 мин., Кончита вскоре замечает на воде метрах в пятидесяти от берега какое-то движение. Может быть, это вернулись первые пловцы?
Дрожь пробегает по всему ее телу. Вот она уже начинает различать две тени, которые вырисовываются все отчетливее. Неловко ступая по каменистому дну, к мысу приближаются два человека. Кончита протягивает им руки и помогает взобраться на скалу. Они снимают маски: молодая женщина узнает Ферольди и Джиари. С ее помощью оба пловца освобождаются от своих кислородных аппаратов и жадно глотают свежий утренний воздух.
Кончита вопрошающе смотрит на них, и, угадав ее невысказанный вопрос, Джиари отвечает:
— Сперва нас было восемь человек, и мы плыли все вместе. Достигнув рейда, мы отделились от остальных и направились к своему объекту — к пароходу, который стоял чуть позади «Сумы». В этой кромешной тьме невозможно было разобрать его название. Мне удалось прикрепить обе мои «пиявки» по обеим сторонам киля, одну почти против другой А ты, Жозе?
— Я выбрал судно, стоявшее чуть левее твоего, Ваго. Вероятно, какая-то старая посудина! Сколько там всякой пакости на бортах и на киле! Надо было расчистить место, чтобы прикрепить заряды, но я побоялся наделать шуму. Так и не стал счищать. Думаю, что «пиявки» все-таки присосались!
— Мне, кажется, что недавно я видел кого-то из наших ребят в двухстах метрах за нами. Давай посмотрим, Жозе!
Кончита снова сигналит. Потом она быстро достает из мешка термос, наливает в стаканчик теплого вина и протягивает его сперва Джиари, а потом Ферольди. Оба пьют с удовольствием, смакуя каждый глоток.
— Замерзли?
— Нет, ничего. Который час, синьора?
— Без двадцати четыре. Через час уже будет светло. Смотрите, кто там?..
Через некоторое время на берегу показывается еще один пловец. Это лейтенант.
— Вы вернулись первыми?
— Да, лейтенант. Задача выполнена и…
— Хорошо, сейчас на вилле вы обо всем расскажете. Молодчина синьора Рамоньино! Сигналы подавали отлично. Спасибо! Вас знобит? Ну, разумеется, провести столько времени на ветру, под дождем, в кромешной тьме! Выпейте-ка вина, вам тоже не вредно. За здоровье, ребята!
С этими словами Страулино разом опрокидывает стаканчик с живительным напитком.
Проходят минуты, медленно и тягуче. Кончита вновь дает световой сигнал. «Пресвятая мать, помоги им», — шепчет она.
Еще три человека показываются у берега.
Идут они как-то странно, один возле другого. Впрочем, ничего удивительного: двое из них ведут третьего под руки.
Они кладут его на камни, снимают с него маску и респиратор. Это — Да Валле. Тяжело дыша, он еще бормочет в полном изнеможении:
— Больно… почки… глубинная бомба. Совсем продрог!..
Пока он отхлебывает маленькими глотками теплое вино, которое Кончита подносит к его губам, вернувшиеся вместе с ним товарищи снимают с себя маски: это Лучетти и… Рамоньино. Как бы Кончите хотелось броситься в объятия мужа, покрыть поцелуями его влажное от пота лицо, прижаться к нему, даже невзирая на этот мокрый комбинезон!.. Но она продолжает поить раненого.
— Надо его осторожно донести до дома. Только на чем, синьора? Одеяла никакого нет?
— Вот мой плащ, лейтенант. Да берите же, мне не холодно! — бодро притворяется она. — Уже время подавать сигнал. Вы разрешите?
— Славная женщина, — думает Страулино, с помощью Рамоньино подымая раненого и укладывая его на сложенный вдвое плащ Кончиты. — Я останусь здесь вместе с Джиари и Ферольди, а вы, синьора, идите вместе с ними на виллу и постарайтесь скорее оказать помощь раненому. Аптечку и термос вы можете оставить здесь?
— Ну, конечно. А как быть с сигналами?
— Это я беру на себя. Где компас?
— На камне, рядом с фонарем. Рыболовные снасти в десяти метрах отсюда.
— Я все захвачу с собой. Только отправляйтесь живее. Мне кажется, что Да Валле теряет сознание.
Маленькая группа удаляется в предрассветном тумане. Черное платье на молодой женщине подчеркивает белизну ее рук и ног. Она идет впереди, пробираясь сквозь кустарник. Взгляд ее устремлен к маленькому окошку, свет которого мерцает на вершине холма, как бы вырастающего из ночной темноты…
Проходит час, и все двенадцать человек собираются на вилле «Кармела». К Да Валле возвращается сознание; в теплой постели он почувствовал себя гораздо лучше.
В погребе одиннадцать его товарищей пьют крепкий кофе с коньяком в обществе синьоры Кончиты. Ей еще предстоит заменить временную повязку на ноге лейтенанта Баусера, осмотреть хорошенько его рану и если нужно, то обратиться за помощью к врачу, который дежурит наверху у постели Да Валле. Двое раненых в одном доме — это может вызвать подозрение даже у врача испанца, щепетильного в вопросах профессиональной тайны.
Прикрепив заряд к килю «Барона Дугласа» и отплыв по течению к востоку, Баусер всплыл на поверхность, чтобы определить расстояние до берега. Внезапно он почувствовал удар в правую ногу; что-то темное пронеслось над его головой и потянуло вслед за собою. Ценою огромных услилий Баусеру удалось все-таки оторваться, и, насколько у него хватило сил, он проплыл под водою в северном направлении. Чувствуя, что его правая нога тяжелеет, он снова поднялся на поверхность и продолжал плыть на спине параллельно линии берега. Правая штанина его комбинезона была разорвана. Очевидно, над пловцом прошло какое-то английское судно и задело своим винтом. Длинный и глубокий разрез на правой ступне лишил его необходимой подвижности. Баусеру стоило неимоверных усилий добраться до мыса. Он ориентировался по световым сигналам, которые оказались ненужными, как только забрезжило утро. Баусер
