— Не я, мой отец.
— Ты шутишь! Хочешь сказать, что будешь теперь законнорожденным?
— Я серьезно. Ему шестьдесят пять, и он собирается жениться на своей секретарше, которой… около тридцати.
— И ты хочешь, чтобы я пошел?
— Я попросил бы Фоллз, но теперь… А я не хочу появляться там один.
Брант затушил сигарету, скупо улыбнулся и сказал:
— Конечно, только чтобы они не приняли меня за твоего… твою вторую половину.
Портер просиял:
— Они не слишком хорошего мнения обо мне, но уверен: даже они не подумают, что я в таком отчаянном положении.
Брант встал со словами:
— Не надо грязи, парень. Пара стаканчиков, и меня будет не узнать.
— Боюсь, выпивки потребуется гораздо больше, — с улыбкой произнес Портер. — Свадьба в субботу, кармелитская церковь, Черч-стрит в Кенсингтоне.
Брант повернулся к нему и спросил:
— Католическая? Свадьба католическая?
— Ну да. А у тебя с этим проблемы?
— Нет, но там в воздухе всегда стоит плотное облако вины. Побольше выпивки и не своди с меня глаз.
— Вот поэтому я тебя и приглашаю.
— Из-за моей драчливости?
— Нет, из-за вины.
_
1983
День выдался замечательный. Шел по улице, и маленькая девочка лет шести или семи, гулявшая вместе с другим ребенком, крикнула: «Смотри, дядя в парике», — и я ужасно смутился. Мой покой улетучился, весь день был испорчен. Вот откуда депрессия.
Робертс распутал еще три дела. Одно касалось наезда на пешехода, и там виновник скрылся с места преступления. Робертс навестил семью жертвы. Выяснилось, что потерпевшего сбил его собственный брат, и он уже давно мучается от сознания своей вины. Как только Робертс начал с ним говорить, он сразу сознался. Главное дело полиции — поговорить со всеми участниками. Следующей проблемой был воришка, который выхватывал сумки у женщин в Кеннингтонском парке. Осведомитель назвал преступника через пять минут. Третьим было дело об угоне машины в Стритхеме. И снова все оказалось проще пареной репы. Робертс организовал наблюдение за подозрительными гаражами и поймал всю банду на месте преступления. Это были не самые умные преступники, но гонора у них было выше крыши.
Участок гудел от разговоров об его успехах, Робертса то и дело поздравляли. Благодаря его триумфу неплохо выглядели и все остальные. Суперинтендент был впечатлен; он послал за Робертсом и достал из ящика стола бутылку. Робертс сказал:
— Нет, спасибо, я на работе не пью.
Бутылка снова исчезла в ящике.
— Черт побери, Робертс, твои успехи достойны всяческой похвалы.
Робертс объяснял свой успех везением и отсутствием личной жизни. Чем ему было еще заниматься? Дела отвлекали от скорбных мыслей. Он сказал:
— Спасибо, сэр.
— Я слышал, ты часто работаешь сверхурочно.
— Мне казалось, это необходимо, сэр.
— И ты был прав. Господи, все должны брать с тебя пример. А я думал, после того как твоя жена умерла… ну, я думал, что с тобой покончено.
— Ваша вера в меня помогла мне остаться на плаву.
Супер всмотрелся в лицо Робертса, не разглядел и тени насмешки и продолжил:
— Жаль, что Портер Нэш и его команда не последовали твоему примеру. Я ничего не могу обещать, но вполне возможно, что ты его заменишь. Как временно исполняющий обязанности инспектора он себя не проявил. Этим людям — голубым — не хватает выносливости.
Робертс не знал, как реагировать на это явное проявление неприязни к гомосексуалистам, поэтому промолчал. Суперинтендент после паузы спросил:
— У тебя близкие отношения с Фоллз?
— Близкие, сэр?
— Ну, ты ведь не просто для нее начальник, вы еще и дружите, да? Ты мог бы с ней поговорить?
— Да, сэр, я могу с ней поговорить.
Супер со вздохом сказал:
— Эти черные… Я никогда им полностью не доверял. Понимаешь, они нас ненавидят.
— Неужели, сэр?
— Богом клянусь, это так Им не нравится, что мы командуем. Ты когда-нибудь забываешь, что ты белый, старший инспектор?
Робертсу пришли в голову несколько диких ответов, но он ограничился кивком. Наверное, начальник именно этого и ожидал, потому что сразу продолжил:
— Молодец. Когда-нибудь они устроят бунт и рванут на Брикстон-роуд — обязательно рванут, помяни мое слово, — поэтому всегда полезно знать, по какую ты сторону баррикад.
Робертс уже всерьез жалел, что отказался выпить. Еще пара подобных высказываний, и он сделает бросок за бутылкой. Но суперинтендент уже начал выдыхаться.
— Ты знаешь, — произнес он более спокойным тоном, — что у нее были какие-то отношения с убитым нацистом?
— Гм… Я слышал, он спас ей жизнь.
Супер презрительно отмахнулся:
— Она собирается пойти на похороны, можешь себе представить?
— Что же, сэр, он был ее другом.
— Чушь, каким другом! Нацист и черномазая. Ты что, не слышал, что я только что сказал?
— Сэр, поверьте, я ловил каждое ваше слово. Ваших слов я никогда не забуду.
— Уж постарайся. Теперь эти последователи Гитлера выйдут стройными рядами: павший товарищ и прочая дребедень. Так что ты должен уговорить Фоллз не ходить.
— Уговорить?
— Используй свой шарм, парень. Говорят, у тебя его хоть отбавляй. Если не получится, напугай ее. Не забывай, скоро ты возглавишь расследование убийств, тебе понадобится твердость. Считай это подходящей возможностью попрактиковаться.
— Это все, сэр?
— Да. И скажи секретарше, что я готов приступить к чаю.
Выйдя из офиса, Робертс глубоко вздохнул. Подошел Брант, сказал:
— Я слышал, теперь ты будешь возглавлять расследование.
— Возможно. А пока мне надо поговорить с Фоллз.
— Желаю удачи.
— Не хочешь присоединиться? Как в старые времена.
