Окно опустилось — это был Джефф.
— Митч, я искал тебя, приятель.
— Да?
— Запрыгивай, подвезу.
— Только до Овала, я там припарковался.
Я сел в машину, Джефф дал по газам. Уличные отморозки расплывались от скорости. Он сказал:
— Окажи мне услугу, приятель.
— Попытаюсь.
— Через пару дней мы идем на север.
— Да?
— Из нашей бригады двое не могут. Джерри ногу сломал, а у Джека жена в больнице.
— А отложить нельзя?
— Две последние экскурсии на полку положили. Трудно быть сразу и бандитом, и семейным человеком.
— И о чем ты меня просишь, Джефф?
— Поддержи бригаду.
С братанами дела такие, с ними сопли не пожуешь.
Да или нет.
Я сказал:
— Да.
— О, я так рад, братан. В понедельник утром у меня… в восемь тридцать.
Я вышел из машины, он говорит:
— Круто, что ты с нами, Митч.
Да ладно, не такое уж большое дело.
Это я так подумал.
Пока шел по аллее Холланд-парка, заметил, что свет в доме погас. Подумал: «Ну и слава богу». Скакать на актрисе почти так же аппетитно, как в тюрьме завтракать.
Уже хотел было пойти в свою комнату, когда заметил свет на кухне. Почему бы и нет?
За кухонным столом сидел Джордан в рубашке с короткими рукавами, перед ним стояла керамическая бутылка.
— Йо! — произнес я.
Он поднял на меня глаза, говорит:
— Присоединяйся.
— Угу.
Никогда не видел Джордана без пиджака. Руки у него были загорелые, с крепкими мускулами. Он кивнул на стакан.
Я взял. Он наклонил бутылку, налил мне до краев и говорит:
— Это «Джиневер», голландский джин.
Мы чокнулись, пробормотали что-то вроде «ну, поехали» и опрокинули. Иисусе милостивый, вставило круто. Мгновение благодати, потом ощущение, как будто тебе врезали хорошенько и в животе полный блицкриг. Я даже прослезился. С шумом выдохнул.
Он кивнул, предложил:
— Еще по одной?
— Конечно.
Придя в себя от двойного заряда, я начал скручивать сигаретку. Джордан спросил:
— Можно мне?
— А как насчет правил?
— Да пошли они.
Я протянул ему одну, дал прикурить, заметил:
— Ты даже общаться начал.
Он глубоко затянулся, явно не в первый раз. Передо мной сидел парень, который вырос на травке. Я спросил:
— Как мадам?
— Жду, когда позвонит в театр.
— Господи! С этим все понятно. А что потом?
Он выглядел огорченным. Пьяным тоже, но в основном огорченным. Сказал:
— Я что-нибудь придумаю. Как всегда.
Я опьянел уже настолько, что спросил:
— Ну и что за дела, чего ты здесь торчишь?
Он вроде как удивился, потом сказал:
— Это моя жизнь.
Вроде расположен к разговору. Я решил продолжить:
— Ты ведь был ее мужем?
Моя осведомленность его не озадачила, он сказал:
— Я и сейчас ее муж.
После чего положил руки на стол, сфокусировался на мне:
— До нее я был никем. Она — биение моего сердца.
Я понял, что мы, два чувака, в полной жопе, — ну так вперед. Говорю:
— Но она ведь… того… ты знаешь… с другими встречается?
Он сплюнул на пол, процедил:
— Сс…кх…ааа.
Потом сказал:
— Они никто, игрушки, она избавляется от них, как от мусора. Остаюсь только я.
У него на губах показалась слюна, глаза блестели лихорадочно. Я подумал, как бы у него из колоды карта не выпала. Сбавил обороты, говорю:
— Ты о ней позаботишься.
Он руками замахал отрицательно. Я джин разлил по стаканам, спросил:
— Слышал, как Гарт Брукс и Триша Йервуд поют дуэтом «В чужих глазах»?
— Нет.
— Музыку совсем не слушаешь, а?
— Есть только Вагнер.
Я не думаю, что это был ответ здравомыслящего человека. По меньшей мере, это не мой ответ.
Потом Джордан сделал очень странную вещь. Встал, поклонился и сказал:
— Благодарю вас за чудесную беседу, но сейчас я должен оберегать дом.
Я поднялся, не вполне понимая, стоит пожать ему руку или нет. Говорю:
— Спасибо за угощение.
Я уже почти подошел к двери, когда он сказал:
— Мистер Митчелл, если вы попадете в беду, я всегда к вашим услугам.
— А…
— Я бесценный союзник.
Продвигаясь к своей кровати, я ни на минуту в этом не усомнился.
Включил телевизор; в глазах двоилось.
Наверное, я был очень пьян, потому что «Элли МакБил»[36] показался мне неплохим сериалом.
Пятница. Я прикинул, что если мне предстоит грабить банк в понедельник, то лучше получить, как в армии, немного ОР — Отдыха и Развлечений.
Позвонил Эшлинг, она сказала:
