— Она не будет петь на бис.
— Почему?
— Никогда ничего не оставляет про запас. Она выложилась.
Я оказался прав.
Зажегся свет. В зале чувствовалась теплая дружеская атмосфера. Энн заметила:
— Она великолепна! Какой голос!
— Пить будешь? Возьми спиртного. Я продержусь.
— Белого вина.
— Конечно.
Я взял вино, повернулся, чтобы вернуться к Энн, и тут увидел Саттона. Он загородил мне дорогу, взглянул на стакан и спросил:
— Вино? Это начало.
— Не для меня.
— Все едино. Та английская цыпочка его спокойно выдует. Подозреваю, она в постели может убить.
— Не твой тип.
— Они все моего типа. Ты про нашего мистера Плантера не забыл?
— Нет.
— Он обожает художников. Считает себя коллекционером.
— Ты с ним разговаривал?
— Очаровательный человек Я иду к нему завтра в полдень. Ты пойдешь в качестве моего помощника.
— Что ты собираешься делать?
— Подставить ублюдка. Я заеду за тобой в половине двенадцатого.
Я передал Энн вино и сказал:
— Я только попрощаюсь с Кэти.
— Скажи ей, она была на высоте.
Типичное для наших мест выражение, высшая похвала.
Гримерка Кэти была забита поклонниками. Кэти раскраснелась, глаза сияли.
— Ты потрясающе пела, — похвалил я.
— Спасибо, Джек.
— Я вижу, ты занята, я только хотел, чтобы ты знала.
— Оставь бороду.
— Думаешь?
— Создает впечатление, что ты — личность.
Змея покусала стольких, что мало
кто решался выйти из дому.
Мастеру удалось укротить змею,
и тогда люди стали бросать
в нее камни и таскать ее за хвост.
Змея пожаловалась Мастеру.
А он сказал:
— Люди больше не боятся тебя,
это плохо.
Разгневанная змея ответила:
— Ты же учил перестать пугать их.
— Нет, я учил тебя перестать
их кусать, но не переставать шипеть.
На следующее утро я приготовил себе настоящий завтрак. Если учесть, что я не был болен и не с похмелья, это событие — из ряда вон выходящее. Лицо заживало, остальное скрывала борода. Сделал яичницу и отрезал толстый кусок хлеба — с утра сходил к Гриффину.
Налил чаю и сел. Зазвонил дверной звонок.
— Мать твою, — выругался я.
Это был Саттон. Я сказал:
— Господи, чего ж так рано?
— Парень, я вообще не ложился.
— Пошли позавтракаем.
— Я свой завтрак выпью, спасибо.
— У меня только дешевое виски.
— А я дешевый парень. Дай мне кофе, чтобы закрасить виски.
Моя яичница остыла. После того как я принес ему кофе и бутылку виски, он показал на мою тарелку.
— Скажи, что ты не собираешься это есть.
— Теперь нет. У меня принцип. Люблю, чтобы жратва была хотя бы теплой.
— Капризный ты, однако. — Он оглядел квартиру: — Мне здесь понравилось бы.
— Что?
— Я заходил пару дней назад, ты где-то шлялся, так я поболтал с твоей соседкой. Лаурой.
— Линдой.
— Без разницы. Провинциальная зазнайка с гонором. Ясное дело, я ее так очаровал, что с нее трусики так и слетели. Не буквально, конечно. Как только она узнала, что я художник, предложила мне твою квартиру.
— Что она тебе предложила?
— Здесь что, эхо? Да, сказала, что ты переезжаешь, так что она ищет подходящего жильца.
— Стерва.
— Тяга к искусству, надо думать.
— Ты что, серьезно собираешься сюда въехать?
Он встал, допил кофе, невинно посмотрел на меня и сказал:
— Эй, приятель. Неужели я тебя подведу? Ты же мой лучший друг. Нам пора двигать, искусство зовет.
На улице стоял побитый «фольксваген-пассат». Ярко-желтый.
Я сказал:
— Скажи скорее, что я ошибаюсь.
— Ну да, «вольво» совсем развалилась. Пришлось взять взаймы это.
— Они же обязательно увидят, как мы подъезжаем.
— Ну и пусть!
Плантер жил в Оутерарде. Его дом стоял на въезде в деревню. Правда, слово «дом» не очень подходит. Плантер явно слишком часто бывал в Далласе и решил построить себе ирландский вариант южного особняка.
— Бог мой! — изумился я.
— Но впечатляет, правда?
Длинная, обсаженная деревьями дорожка привела нас к главному дому. Вблизи еще больше всяких прибамбасов. Саттон предупредил:
— Говорить буду я.
— Надо же, какая новость.
Он нажал на кнопку звонка. Я заметил видеокамеры над порталом. Открыла дверь молоденькая женщина в форме горничной. Она спросила:
— Que?3
Саттон одарил ее своей самой очаровательной улыбкой, совершенно демонической, и сказал:
— Buenos dias, senorita, я Senor Satton, el artist.4
Она нервно хихикнула и жестом предложила нам войти. Я взглянул на Саттона и спросил:
— Ты говоришь по-испански?
— Я уметь говорить.
Она провела нас в роскошный кабинет.
