вообще-то он придурок и старый шут гороховый. Я придумала замечательный текст для рекламы: «Развод через радость круиза». И знаете, этот осел счел, что девиз звучит вульгарно!
Мы с Гейл обменялись взглядами. Затем я принялась разглядывать ногти.
– Ладно, – продолжила Кэролайн. – У этого Алистера имеется братец. Человек с куда более широким кругозором. У него небольшая сеть отелей – на Канарах, в Марокко, на Крите, в Санта-Лючия, на Гавайях – словом, в разных таких местах. Отели уединенные, предназначены для молодоженов. И стены там необыкновенно толстые, из номера ничего не услышишь, как бы ни бушевала парочка по соседству.
Эти слова Кэролайн произнесла с каким-то особым удовольствием. Похоже, ей импонировала идея толстых стен. Для ее собственного медового месяца наверняка требуются только такие.
Однако и это еще не все. Теперь самое главное, подчеркнула она, открывая шкафчик с напитками и колеблясь, что выбрать. Ее родной брат является владельцем небольшого туристического агентства, и он согласен организовать и скоординировать абсолютно все – круизы, полеты, гостиницы – словом, то, что потребуется. Мало того, «Предприятие „Прикид“» будет получать по двадцать процентов от суммы, которую выложит ему каждая посланная нами пара.
– Неплохие деньги и практически за нечего делать! – добавила она, щедро плеснув себе в бокал со льдом водки. – Но погодите, и это еще не конец. Он хочет переехать в более просторное помещение. Я сказала ему, что агентство новостей, которое находится рядом с нашим офисом, вроде бы закрывается. Так что почему бы ему не перебраться сюда? К нам, на Пимлико-сквер? – Кэролайн с торжеством оглядела нас с Гейл. – Ведь это значительно упростит ведение дел, верно? Кстати, знаете, – как называется его агентство? Это нечто!.. «Туры для взрослых»!.. Иными словами, они не желают связываться с разными там семейными пляжами для детишек. – Она отпила большой глоток. – Ну и я сказала ему, что политика у него правильная. А вот название следует немного изменить. «Адюльтуры»! Объяснила, и он был просто в восторге! Ну, что скажете?
В помещении настала тишина. Затем Гейл протянула:
– О Господи!
Я налила себе почти столько же водки, что и Кэролайн, и промолчала. Я не была уверена, что поверила во все это, хотя бы частично. Но ведь и в «Предприятие „Прикид“» я тоже в самом начале не очень-то верила, а каких успехов мы добились! Так что, возможно, Кэролайн и права.
– Что ж, тогда за «Адюльтуры»! – воскликнула она, поднимая стакан. – И за тебя, Анжела. В конечном счете изначально это была твоя идея. Ты просто гений, черт бы тебя побрал!
Я тоже подняла свой стакан. Правда, не совсем понимая, за что именно.
Но мне не понадобилось много времени, чтоб понять это. И если прежде я считала, что идеи Кэролайн о «дополнительных услугах» не более чем пустая болтовня, то заблуждалась. На следующее утро – а затем и всю следующую неделю – Кэролайн работала как проклятая, создавая свою новую империю. Она уже успела сбегать в агентство по соседству и провела с ними переговоры от имени брата. Она обзванивала одного клиента за другим, предлагая им круизы в Вест-Индию, полеты для молодоженов на Средиземное море, роскошные отели в уединенных уголках – и все это по ценам, которые просто в сравнение не идут с расценками других агентств, так она, во всяком случае, уверяла. Я даже слышала раз, как она предлагала «сафари для любовников» в Кении, о которых никогда не упоминалось прежде. Очевидно, еще какой-то один из ее родственников владеет там заповедником с отелем в виде хижины, обитатели которого, попивая прохладительные напитки, могли созерцать из окна или с террасы каких-нибудь толстокожих, купающихся в грязи.
– Знаешь, как можно завестись, наблюдая за носорогами, – сказала она. – Можешь мне поверить. Очевидно, все дело в этом роге, не случайно туземцы продают их в качестве зелья для поднятия потенции.
– Понятия не имею, – ответила я. – Видела носорогов только в зоопарках. И не могу сказать, чтоб так уж завелась.
Кэролайн заявила, что у меня напрочь отсутствует воображение, и снова взялась за телефон и дело организации «Адюльтуров».
Видимо, она права. И у меня действительно отсутствует воображение. Или же оно занято чем-то другим.
От Джоша – ни слова. Уже прошло несколько недель, как я отправила ему письмо, и я начала нервничать. И одновременно убеждать себя в том, что он, возможно, где-нибудь в тысячах миль, в джунглях Бирмы или на Великой китайской стене. Да что там говорить, мир так огромен… и опасен. Не только в Бейруте и Сараево работали снайперы; и разве не все тоталитарные режимы склонны считать журналистов шпионами? О, как я мечтала о том, чтобы он вернулся и сказал, что в будущем намерен заниматься только коммерческой рекламой контактных линз и дамских ночных рубашек. Я бы предпочла ревновать к истощенным моделям, позирующим перед его объективом, чем жить в постоянном страхе и ожидании полуночного звонка в дверь, открыв которую я увидела бы перед собой взволнованного констебля и услышала бы: «Мне страшно жаль, мадам, но…»
Весна была уже почти в разгаре. Ровно год, как мы знакомы с Джошем. Почти столько же являемся любовниками. Интересно, а как долго знаком Ральф с этой Хизер Кларидж? Интерес, как я понимала, носит чисто академический характер, просто мне хотелось знать, кто из нас предал первым. Меня это почему-то волновало. Если Ральф изменил первым, это несколько обесценивало мою неверность. Мне хотелось думать, что охлаждение в наших с Ральфом отношениях наступило именно по моей вине. Что моя страсть к Джошу была в своей основе чистым и не навязанным никем и ничем проявлением похоти, чему не было никакого морального оправдания, что то было ярким проявлением эгоизма с моей стороны. Не уверена, что здесь есть чем гордиться, но именно так мне хотелось думать. За последние месяцы я выслушала столько откровений от жен-Шин, признававшихся, что заводили интрижки только потому, что ощущали себя одинокими, брошенными, никому не нужными. И бешено ревновавшими к любовницам мужей. И я представляла, как они рыдают в подушки любовников, корят и упрекают себя в грехе и вовсе не считаются с мужчинами, с которыми спят. И уж совсем не извлекают из этого удовольствия. Если уж грешить, думала я, пусть это будет смертный грех.
Все это время я страшно скучала по Джошу. Ходила как потерянная. Мне нужны были его тело и смех, его любовь и ласки. Я хотела, чтоб он оказался близко-близко, чтоб его можно было потрогать, обнять, чтоб я всякий раз испытывала восторг и удивление от одного того факта, что он рядом. Я не хотела, чтобы он и дальше торчал там, на Великой китайской стене.
И еще меня очень тревожила Рейчел. Что я скажу ей и что она скажет на это? Мысль о том, что моя дочурка заплачет, вызывала слезы и у меня. О, это маленькое милое личико, искаженное болью! Я просто не в силах этого видеть. И все же этого не миновать. И мне снова вспомнились женщины, приходившие к нам за. помощью. Посеревшие от переживаний и унижений, печально повествующие о том, что расстались бы с мужьями давным-давно, если бы не дети. И как затем те же дети, с облегчением покидая родительский дом, убивали их на прощание фразой: «Ну к чему тебе понадобилось так долго терпеть, а, мама?» Нет, со мной этого не случится. Я не допущу.
А письма от Джоша все не было.
Оставалось искать утешения в работе. Ее с каждым днем прибывало. Похоже, весенняя лихорадка охватила женщин, и они очертя голову бросались на поиски «нового счастья». Придуманный нами девиз «К чему дожидаться смерти? Расставайтесь прямо сейчас!» был напечатан в качестве цитаты года в лондонском выпуске «Ивнинг стэндард», что вызвало неоднозначную реакцию и гневную статью на смежную тему в «Дейли телеграф». Автор выставлял себя защитником традиций и моральных устоев, называл нашу идею «образчиком крайне заразного и опасного для общества цинизма и постыдного кривлянья». Затем следовала гневная обличительная речь, направленная против «так называемых эмансипированных женщин, прикрывающих свой оголтелый феминизм показной заботой о своих сестрах». В конце статьи содержался намек на то, что эти дьявольские силы свили свое гнездо в скандально известном агентстве на Пимлико- сквер, которое, как надеялся автор, скоро закроют по настоянию возмущенной общественности.
Статья послужила грандиозной рекламой для нашего бизнеса. Как-то после очередного полного суеты дня мы всерьез задумались о том, что штат необходимо расширить. Но кого брать? Кому можно довериться? И мы пришли к выводу, что у нас всего один выход. Быть более избирательными в том, что касается клиентуры. Надо начинать кому-то и отказывать.
