Джина не нашлась, что ответить. Несмотря на весь свой неприступный вид, она напоминала ребенка, который находится в растерянности, не зная, как ему поступить, и вот-вот расплачется.
– Я принес тебе кое-что.
С этими словами Джералд протянул корзинку с апельсинами. При виде фруктов брови Джины удивленно поползли вверх.
– Апельсины?
– Я увидел их и не мог не купить. Они напомнили мне о тебе…
Он чуть было не погиб, а говорит о ней! В памяти тут же возникли воспоминания о жарком солнечном дне, когда они с Джералдом под дружный смех и аплодисменты всей семьи пытались справиться с непокорным апельсином.
Взгляд Джины смягчился, холодную неприступность растопили нежность и сочувствие.
– Как ты себя чувствуешь после… после того, что произошло? – Эти слова, казались, так и ждали, чтобы сорваться с ее губ.
– Со мной все в порядке.
– Ты уверен? – В голосе Джины теперь звучало искреннее беспокойство.
– Абсолютно.
– Ну… проходи.
Джералд проследовал за ней в гостиную.
Первое, что бросилось ему в глаза, был букет роз в огромной хрустальной вазе.
– Я думал, ты выбросила их, – кивнул Джералд на цветы. – Значит, я все-таки тебе небезразличен? – И в его глазах появилось столь знакомое Джине насмешливо-ласковое выражение.
– О чем ты хотел поговорить со мной? – торопливо спросила она, складывая на груди руки, словно обороняясь от невидимого врага.
– Я собирался спросить, почему ты прячешься от меня, но теперь мне и так все понятно. Ты боишься себя саму, своих чувств ко мне.
Щеки Джины вспыхнули ярким румянцем.
Если при появлении Джералда от нее веяло холодом, теперь она вся просто кипела от злости.
– Мы, кажется, раз и навсегда установили, что я испытываю к тебе физическое влечение.
Ну и что из этого?
Джералд вплотную приблизился к ней.
– Твое тело и твой разум – одно целое. Если тело так отзывается на мои прикосновения и поцелуи, значит, я тебе нравлюсь. Значит, твои чувства не молчат, просто ты не хочешь к ним прислушаться. – Он провел рукой по ее волосам. После того… случая на авиасалоне мне было плохо, – сказал Джералд, понизив голос. – Мне было плохо без тебя. Я надеялся, что ты позвонишь. А ты испугалась… испугалась за себя…
Джина посмотрела на него так, словно ее уличили во лжи.
– Нет, ты не прав.
– Перестань обманывать себя. – Джералд печально улыбнулся. – Ты боишься связываться с человеком, который может нарушить твое душевное спокойствие.
– Но это разумно…
– В своих «разумных» рассуждениях ты упустила одну-единственную вещь: только с этим человеком тебе по-настоящему хорошо. Ты лишаешь себя удовольствия быть с ним вместе, стараясь заглушить в себе голос сердца предостережениями разума. По-твоему, лучше ничего не чувствовать, чем чувствовать слишком многое. Это тебе подсказывает рассудок, но сердце говорит обратное.
Джина опустила голову, так что рыжие кудряшки заслонили лицо. Да, Джералд прав, подумала она. Ведь когда он появился на пороге целый и невредимый, она готова была броситься ему на шею от радости.
Джералд наклонился и коснулся губами ее шеи, сначала слегка, затем все более и более страстно стал целовать ее.
– Ты перевернула всю мою жизнь, – прерывисто зашептал он. – Я хочу быть с тобой сейчас… и всегда…
Он прижал к себе Джину так крепко, что ей нечем стало дышать. Его лицо было настолько близко, что горячее дыхание обжигало щеку.
– И я хочу, чтобы ты перестала притворяться, что не хочешь того же.
Да, он прав, снова промелькнуло у Джины в голове. Как наивно было ее намерение порвать их отношения, убедившись, что с ним все в порядке. Ведь Джералд никогда не поверит ее робкому «нет». Он заключит ее в объятия и будет целовать до тех пор, пока она не перестанет сдерживать себя и не покорится своим чувствам.
Напряжение и страх, с которыми она жила последние дни, мигом исчезли, уступив место желанию.
Джералд жив. И он рядом. Так зачем они переводят время на пустые разговоры?
Сколько уже его потрачено напрасно! Сколько потеряно счастливых минут из-за ее упрямства!..
Не раздумывая больше ни секунды, Джина прижалась к Джералду всем телом. А он коснулся губами ее
