наклонил голову и вдохнул дурманящий запах ее волос. Голова у него закружилась, словно после изрядного количества спиртного. Боже праведный! Ну за что ему такие муки?!
Рик положил ладони ей на талию, и ему стоило неимоверных усилий оставить их там, а не опустить ниже, на упругие полушария ягодиц. Он уже и так пришел в состояние боевой готовности. Хватит с него неприятностей!
– Ричард?
Он перевел взгляд на ее лицо, и она, привстав на цыпочки, прижалась губами к его губам. Он не ответил на поцелуй, но и не отстранился.
Подняв на него подернутые грустью глаза, она шепнула:
– Вы больше не хотите меня целовать?
– Дело не в этом.
– А в чем? Вы не целуете меня вот уже целую неделю.
– Знаю. Я не должен был целовать вас вовсе.
– Почему?
– Вы сами прекрасно знаете почему.
– Но...
– Моника, вы хотите танцевать или разговаривать? А то можем вернуться за столик.
В ее глазах сверкнул гнев, но она отвела взгляд и прижалась щекой к его груди. А потом сделала движение бедрами. Еле заметное, но Рик не мог не обратить на это внимания. Он замер, потом перевел дыхание и напрягся.
И она повторила движение. И на этот раз ощутимее.
Рик с шумом вздохнул. Ослабил кольцо рук на ее талии и сделал шаг назад. Она потянулась за ним.
– Моника...
– Что? – Она откинула голову и смотрела на него широко распахнутыми глазами.
– Вы играете с огнем.
Глаза у нее вспыхнули от возбуждения.
– Да? О чем это вы?
– Вы прекрасно понимаете о чем. Ведь так?
Ее губы дрогнули в лукавой улыбке, и она снова прижалась щекой к его груди, при этом двигала бедрами в такт музыке, нанося смертельные удары по его обороне. Да, теперь вернуться к столику будет затруднительно. Лучше уж остаться здесь, под прикрытием темноты. И хорошо, что он надел джинсы. Которые вдруг стали очень тесными.
Песня подходила к концу, и Рик не знал, радоваться ему или огорчаться. С одной стороны, приходит конец его мучениям: сейчас начнется быстрый танец. Две медленные композиции подряд музыканты никогда не играют.
Музыка замолкла. Никто из танцующих не расходился, и оркестр снова заиграл медленную мелодию. И все продолжили танцевать.
– Нам пора возвращаться, – шепнул Рик ей на ухо.
– Почему? – Она подняла на него глаза.
– Потому...
Отблеск света со сцены упал на ее влажные, чуть приоткрытые губы – и Рик потерял последние крупицы разума. Опустил голову и прижался к ее губам, словно хотел попробовать на вкус.
Моника без колебаний ответила на поцелуй.
Нет, они должны прекратить! Он должен прекратить это. Но Моника снова придвинула к нему бедра – и его плоть предательски отозвалась на призыв. Только еще одну минутку...
И тут музыка смолкла, поставив за Рика финальную точку.
– Пошли! – Он оторвался от губ Моники и взял ее за руку.
Она не стала спорить и покорно проследовала за ним к столику. Он потянулся за пивом. Поскольку холодного душа поблизости нет, придется довольствоваться холодным пивом! И надо уходить отсюда к чертовой матери, пока он не натворил глупостей!
Доставит ее домой, вернется к себе и, как советуют психоаналитики, напишет сто раз «Держись подальше от Моники Луццато». Вдруг поможет?
Черта с два! Рядом с ней он чувствует себя прыщавым юнцом! Вот кретин! Отключил мозги и думает не головой, а членом! Стоит Монике оказаться с ним в одной комнате, и все его благие намерения вмиг улетучиваются!
– Допивайте свое вино, – буркнул он. – Мы уходим. – Он даже не стал садиться и пил пиво стоя.
Моника скользнула в кабинку.
– Но еще только полночь.
– Мне завтра рано вставать. – Возвышаясь над ней, Рик не мог не видеть в низком вырезе платья соблазнительной груди. Он шумно вздохнул и отвел глаза. – Ну что, вы готовы?
Моника тоже вздохнула, поднялась и одернула платье.
– А ваша квартира далеко отсюда?
Рик едва не поперхнулся.
– А что?
– Просто любопытно.
– Далеко. – Он взял ее за локоть и повел к выходу. На самом деле он живет совсем близко от Микеле, но Монике об этом знать необязательно.
9
– Ричард? – робко спросила Моника, когда они ехали в такси.
– Что?
– Почему вы так странно себя ведете?
Рик бросил взгляд на водителя.
– Давайте поговорим об этом, когда приедем домой.
Моника тяжко вздохнула.
Дьявол! Надо сказать водителю, чтобы подождал, пока он проводит Монику до двери, и уехать отсюда к чертовой матери!
Как только они миновали Лексингтон-авеню, поток машин стал редеть, и в начале второго они уже подъехали к дому Микеле. Рик до сих пор удивлялся, как это дядюшка дозволяет своей драгоценной племяннице разгуливать по Нью-Йорку – хоть бы и с провожатым – до двух часов ночи. Моника уже большая девочка, однако на Микеле это очень не похоже.
Рик попросил таксиста подождать его минут десять, но тот сказал, что у него заказ. Ну и ладно! Доставит Монику к дяде в целости и сохранности и быстренько уйдет. Рик нажал кнопку лифта и сделал вдох, пытаясь успокоиться. Это Моника. И они поднимаются в квартиру Микеле. Его босса.
– Ричард? – Она положила ладонь ему на руку и нежно сжала. – А мы сразу пойдем в квартиру?
– Да. – Рик не мигая смотрел на дверь лифта. Глядеть Монике в глаза он не рискнул. Мало ли что... А что, если она сложит губы бантиком? Тогда он за себя не ручается.
– А вдруг дядя Микеле уже вернулся? Как же мы тогда с вами поговорим?
– Моника, я зайду всего на пару минут. Ведь завтра рано вставать.
Двери лифта открылись, и Рик решил, что Моника наконец отпустит его руку, но она повисла у него на руке и прижалась к нему еще плотнее. Остается надеяться, что Микеле уже спит! Хотя ничего предосудительного в том, что Моника взяла его под руку, нет. Или есть? Они подошли к двери, и Рик, мучимый угрызениями совести, пробормотал:
– Пожалуй, заходить я не буду. – Он высвободил руку. – Позвоните мне завтра, как проснетесь.
Моника взяла его за рукав и, понизив голос, грустно спросила:
– Как? Вы не зайдете? Ведь еще не поздно.
– Не поздно? Уже четверть второго.
– Ну и что?
– Вы же сами сказали, что дядя уже дома.
– А давайте поднимемся на крышу. Там есть внутренний дворик. Такой уютный и...
– Нет. – Он снова освободил руку. – Никакой крыши. Где ваш ключ?
– Ричард... – Она сложила губы бантом и, подняв глаза на Рика, с виноватым видом призналась: – Я должна вам кое-что сказать. Только, прошу вас, не сердитесь!
У Рика похолодела спина.
– Что еще?
– Я вас обманула.
– В чем?
Она отвела глаза и еле слышно промямлила:
– По поводу комендантского часа.
– Во сколько?
Моника чуть наморщила нос, она всегда так делала, если не понимала, о чем ее спрашивают.
– В котором часу Микеле велит вам быть дома? – теряя терпение, процедил сквозь зубы Рик.
– В полночь.
– Отлично. – Он взглянул на часы, хотя прекрасно знал, что уже двадцать минут второго. – Просто великолепно!
– Но ведь ему об этом знать необязательно. – Моника дернула плечиком. – Иногда дядя сам приходит домой только в два ночи. И сразу идет в кровать, а через пару минут уже храпит на всю квартиру.
– А что, если на этот раз он не храпит, а сидит и поджидает вас в гостиной? – У Рика возникло дурное предчувствие. – Что тогда?
– Пожалуйста, не говорите ему, что я вас обманула! – Она подняла на него испуганные глаза. – А то он отправит меня домой.
– Никуда он вас не отправит.
– Еще как отправит!
А что, если на самом деле отправит? – ужаснулся Рик, а вслух пробурчал:
– Мне тоже не поздоровится.
