показалось, что его глаза слегка увлажнились. Но скоро он уже допрашивал сестренку, желая убедиться, не сделала ли она ошибок, не выдала ли невольно их местоположение.
Ободрившись, Исаак повернулся к Лоле.
— Спасибо за то, что привела ее. Спасибо, что сама пришла.
Лола пожала плечами. Она не знала, что ответить. Выбора-то у нее не было, правда, она не хотела говорить это при Бранко: ведь ему решать, оставить ее или нет. Маленькая Инна, видимо, могла быть им полезной. Ребенок может незаметно наблюдать в городе за деятельностью врага. А вот как использовать Лолу? Тут и вмешательство Исаака не поможет.
— Лола — наш товарищ по «Хашомеру», — сказал Исаак. — Она ходила на все наши собрания. Почти на все. Хорошо проявила себя в походах…
Исаак никогда не обращал на Лолу внимания, но сейчас торопился отрекомендовать ее командиру.
Бранко прищурившись посмотрел на нее, и Лола почувствовала, как пылают щеки. Он приподнял краешек выстиранной ею куртки.
— И хорошая прачка. К несчастью, у нас на такую роскошь нет времени.
— Вши, — Лола еле выдавила из себя это слово. — Это разносчики тифа.
И заторопилась, пока не сдали нервы:
— Чтобы не заразиться, вы… должны кипятить всю одежду и белье по меньшей мере раз в неделю… чтобы убить личинки. Иначе весь отряд заболеет.
Этому ее научил Мордехай. Такого рода практическую информацию Лола могла понять и запомнить.
— Вот как, — сказал Бранко. — Ты кое-что знаешь.
— Я… знаю, что нужно делать в случае перелома, умею останавливать кровотечение, лечить укусы… могу…
— Что ж, медик нам не помешает.
Бранко продолжал смотреть на нее, словно оценивал ее способности.
— Эту работу делал Исаак, но у него есть и другие важные обязанности. Впрочем, он может научить тебя в случае чего. Если у тебя получится, мы пошлем тебя в один из подпольных госпиталей. Там ты научишься лечить раненых. Я подумаю об этом.
Он отвернулся, и Лола облегченно вздохнула. Но тут он, кажется, передумал и снова вскинул на нее светлые голубые глаза:
— Кстати, нам нужен погонщик мула. Что скажешь?
Лола едва не обмолвилась, что не отличит хвоста от головы, но побоялась, что Бранко сочтет ее слишком глупой и не пошлет учиться на медика. Она взглянула на мула, жевавшего траву. Подошла, подняла поводья, врезавшиеся ему в бока. Раны кровоточили.
— Нужно подкладывать подушку: ему тяжело нести такой груз, — сказала она. — Если, конечно, хотите, чтобы животное на вас поработало.
Она открыла седельные сумки, начала выкладывать самые тяжелые пакеты и заносить их в дом. Когда к ней подскочил Оскар и хотел помочь, Лола лишь покачала головой.
— Я справлюсь, — сказала она и застенчиво улыбнулась. — В нашей семье мулом была я.
Все рассмеялись, включая Бранко. Больше ничего сказано не было, но Лола поняла, что в отряд ее приняли.
В ту ночь Бранко сообщил им о своих планах. Лолу снова одолели сомнения. Бранко был фанатиком. В Белграде его допрашивали и избивали за его политическую деятельность. Он говорил о Тито и Сталине, о долге безоглядно следовать двум славным лидерам. «Ваша жизнь вам не принадлежит, — сказал он. — Каждый отпущенный день принадлежит вашим умершим родным. Либо мы увидим нашу страну свободной, либо тоже умрем. Другого будущего у нас нет».
Лола лежала без сна на жесткой соломенной подстилке и чувствовала себя потерянной и одинокой. Хотелось нежного тепла круглой Дориной спинки. Не могла она принять того, что сказал Бранко, того, что родных ее больше нет. Она думала о побеге из города, дорожных мытарствах. Слышала храп чужих людей и ощущала тупую боль. Будущее представлялось туманным.
Следующие несколько дней Лола занималась мулом. Делал он только то, что сам считал нужным. Когда ей в первый раз поручили привезти на нем поклажу, мул взбунтовался и сбросил груз в заросли ежевики. Лоле пришлось вытаскивать из кустов ящики с амуницией, а насмешки, которыми осыпал ее Бранко, ранили посильнее колючек.
Каждый день Лола осторожно подходила к животному и смазывала ему раны мазью из ограниченных запасов отряда, а мул ревел, словно она его била. Постепенно раны стали затягиваться. Лола сшила подушечки и положила их под седло, из ивовых прутьев смастерила специальную раму, чтобы лучше распределить вес груза. Во время передышек после долгих переходов отпускала мула погулять по поляне, поросшей диким анисом и клевером.
Всю жизнь к животному плохо относились, вот он и вел себя соответственно. Постепенно мул начал отвечать на внимание Лолы, благодарно тыкался в нее мокрыми губами, а она гладила его мягкие уши. Она назвала его Огоньком за морковный цвет шкуры.
Лола вскоре поняла, что, несмотря на браваду Бранко, их отряд не отличался особой силой. Кроме самого Бранко, только у Исаака и Макса были пистолеты-пулеметы «стен». Сельские парни и девчата пришли каждый со своей винтовкой. Бригадный командир обещал им дать еще оружие, однако каждый раз оказывалось, что другому отряду оно нужнее.
Оскар жаловался на это больше других, пока Бранко не сказал ему, что если он так хочет ружье, пусть его захватит.
— Инна же сумела сделать это, а ей всего десять лет, — насмешливо заявил он.
В ту ночь Оскар ушел из лагеря. На следующий день не вернулся. Лола слышала, как Исаак упрекнул Бранко.
— Ты вынудил его пойти на дурацкий риск. Как он, будучи безоружным, захватит ружье?
Бранко пожал плечами.
— Твоя же сестра захватила.
Он забрал у Инны «люгер» и повесил его себе на бедро. В тот вечер Лола помогала Злате заготавливать дрова для костра. Вдруг из-за деревьев послышался треск и появился Оскар: рот до ушей как у клоуна. Одет он был в мешковатую серую форму на несколько размеров больше его собственного, брюки закатаны, а сверху, чтоб не упали, подвязаны веревкой, а через плечо перекинута немецкая винтовка. Он тащил набитый до отказа нацистский рюкзак.
Рассказывать о своем триумфе наотрез отказался, пока не пришли Бранко, Исаак и остальные бойцы. Раздав по кругу куски немецкой колбасы, он рассказал, как подкрался к оккупированной соседней деревне и спрятался в кустах у дороги.
— Мне пришлось пролежать там почти весь день. Видел, как немцы приходят и уходят, — сказал он. — Ходили они все по два, по три человека. Наконец увидел, что идет один. Подождал и, когда тот приблизился, выпрыгнул из кустов и приставил ему палку между лопаток. Закричал: «Стой!» Придурок поверил, что я вооружен. Поднял руки. Я взял у него ружье и приказал раздеться до подштанников.
Все расхохотались, кроме Бранко.
— И затем ты его застрелил, — холодно сказал он.
— Нет, я… не видел необходимости… Он был безоружен… я думал…
— А завтра он снова вооружится и на следующий день убьет твоего товарища. Сентиментальный дурак. Отдай ружье Злате. Она, по крайней мере, знает, как им пользоваться.
Лола не видела в темноте лицо Оскара, но ощутила в его молчании обиду и гнев.
На следующий вечер отряд вызвали подготовить место для спуска амуниции и продуктов. Лоле надо было успокоить мула и подготовить его к переноске оружия, раций или лекарств, которые спустят на парашютах. В то время как ее отряд прятался за деревьями, партизаны из другого отряда, работая по инструкциям иностранца — британского разведчика, как сказал кто-то, — разложили валежник для сигнальных огней в условленной заранее форме, чтобы летчик союзников узнал их с высоты. Лола дрожала
