всего прочего, поставил ему синяк под глазом и разбил губу?
Глубоко вздохнув, Саймон принял протянутую руку и крепко пожал ее.
- Рад видеть тебя, Корделл. Я и не знал, что ты здесь. И ты, Уна.
Голос Саймона заметно смягчился, когда он обратился к ней. Уна это заметила и, разумеется, Корделл тоже. Не мог он не заметить и то, как темнеют глаза Саймона, когда он смотрит на Уну. Видимо, решила она, его мучают угрызения совести и чувство вины перед ней за их с Дейзи поведение в ту ночь.
Саймон откашлялся.
- А Дейзи с тобой?
Уна почувствовала, как напряглась рука Корделла, все еще сжимавшая ее плечи, но голос его звучал спокойно:
- Дейзи умерла полгода назад. Со мной здесь сын, Энтони.
Саймон был потрясен.
- Господи, Корделл! Извини, я не знал. Как ужасно!
Чтобы снять неловкость, Уна сказала:
- Марселла тоже здесь, Саймон. Она повела детей на прогулку, чтобы растрясти обильный десерт, которым Эмили нас накормила. Как ты доехал? Дорога, наверное…
- Дорогая, - мягко перебил ее Корделл, - не ты ли собиралась уходить, когда подъехал Саймон? Уверен, он не станет удерживать тебя…
Вне себя от его бесцеремонности, Уна попыталась высвободиться из объятий, но Корделл лишь крепче прижал ее к себе.
- Я столько лет не видела Саймона! Мне бы хотелось…
- Полагаю, ему хотелось бы войти в дом и побыть с женой. - Глаза Корделла насмешливо блеснули. - Ты же не хочешь оказаться в роли третьего лишнего?
Уна задохнулась от негодования и обиды. Справившись с собой, она посчитала милосердным предоставить Саймону возможность прийти в себя после известия о смерти Дейзи и вышла с Корделлом. Как только они оказались на пляже, он выпустил ее.
- Видишь, - произнес он, - я блестяще справился с задачей. Теперь Торп уяснил, что мы с тобой - влюбленная парочка. Вряд ли ему захочется еще раз познакомиться с моим кулаком, так что отдых имеет все шансы пройти цивилизованно. Правда, дорогая?
- Я тебе не дорогая, - огрызнулась Уна, - и при первой возможности объясню Саймону, что ты и я не были и никогда не будем влюбленной парочкой и что в этом небольшом представлении был только один актер. Берегись, Корделл, не переигрывай, а то тебя забросают гнилыми помидорами.
- Лучше меня, чем Эмили, - сурово отрезал Корделл. - Держись подальше от Саймона. Иначе тебе придется пожалеть об этом, моя прелесть.
- Это предупреждение или угроза?
- Пожалуй, угроза.
- Ты ничего не сможешь сделать мне, - спокойно ответила Уна.
Она могла бы добавить, что нельзя разбить уже разбитое сердце. Засунув руки в карманы, она повернулась к нему спиной и стала смотреть на озеро. Оба сдерживали обуревавшие их чувства. Ситуация становилась невыносимой, и Уна решила как-то разрядить ее.
Она снова повернулась к Корделлу.
- Знаешь, с меня достаточно твоего бреда. Выслушай меня внимательно, я не буду повторять дважды. У меня нет никакого интереса к Саймону. Если ты искренне хочешь, чтобы все мы нормально отдыхали здесь, то давай не будем отравлять жизнь друг другу. Обычно люди получают от отдыха удовольствие.
Он долго смотрел на нее, прищурившись, и только долетевший с дальнего конца пляжа смех вынудил его отвести глаза. Проследив за его взглядом, Уна увидела идущих им навстречу бабушку с детьми.
- Пойду встречу их, - сказал Корделл. - Хочешь, пойдем вместе?
Его предложение напоминало примирение, и в данных обстоятельствах это было лучшее, на что она могла рассчитывать.
- Конечно, - ответила Уна и с удивлением заметила, что пульсирующая в висках боль отпускает ее.
Они шли рядом по берегу, и Корделл старался примериться к ее шагам. Несмотря на высокий рост и длинные ноги Уны, он всегда, сколько она помнила, опережал ее в ходьбе и в беге.
Она знала о нем все, помнила, что он любил сосиски с горчицей и предпочитал пиво вину. Зачитывался мемуарами исторических деятелей. Любил музыку в стиле кантри, но наслаждался и Моцартом, и Шопеном. Любил плавать, ловить рыбу, кататься на велосипеде, бродить пешком.
В сандалии ей попал песок, и она нагнулась, чтобы вытряхнуть его. Корделл остановился рядом, и когда она, стоя на одной ноге, потеряла равновесие, то ухватилась за его руку. От этого прикосновения ее словно током ударило, и она резко отдернула руку.
- Извини! - поспешно произнесла Уна, и голос ее прозвучал глухо. Выпрямившись, она заметила странное выражение в его глазах. Ей стало не по себе. - Что ты?
К ее удивлению, он улыбался.
- А хорошо мы здесь проводили когда-то время, правда? Сколько раз мы были здесь летом вместе?
Семь лет подряд! Разбуди ее ночью, и она бы ответила. Самые счастливые месяцы ее жизни!
Уна нарочито неопределенно махнула рукой.
- Пять или шесть лет. Постой, Марси привезла меня сюда в первый раз сразу после гибели родителей. Значит, мне было тогда семь лет.
- А мне четырнадцать. Помнишь, как мы наблюдали восход солнца с лодки посреди озера? Это был мой подарок на день рождения, тебе тогда исполнилось десять лет. Как сейчас помню, ты тряслась от страха, что Марселла проснется до нашего возвращения и обнаружит, что ты улизнула ночью из дому. Ты не знала, что я трясся почище тебя. Если бы отец узнал о моей выходке… - Он покачал головой.
Зачем он вспоминает? Хочет вернуть ее к тем дням, когда их отношения были чисты, как прозрачный Майклталл? Но именно чистота сделала их дружбу такой уязвимой.
- С тех пор я видела не один восход солнца. - Уна надеялась, что беззаботный тон поможет скрыть мучительную боль, которую вызвали его слова. - Пять лет назад мы с Марси ездили на Гавайи и наблюдали там восход солнца с горы. Вот это было зрелище, которое я никогда не забуду!
Хочет Корделл вернуться в прошлое, пусть возвращается один. Эта прогулка ничего, кроме сердечной боли, ей не принесла.
Прогулка с Марселлой по берегу озера словно зарядила энергией детей Торпов. Один лишь Энтони оставался вялым, глаза у него закрывались сами собой. Он тащился позади всех и не стал спорить, когда Корделл сказал:
- Спать, мой друг, спать! - Затем он увел сына в дом.
- Ваш папа приехал, - сообщила Уна остальным детям, и они с радостным визгом понеслись встречать Саймона.
- Счастливая троица, - проговорила Марселла, когда они с Уной остались одни. - Но Энтони… Ох, невыносимо видеть, какой он подавленный. Он ненамного младше детишек Торпов, и я надеялась, что они расшевелят его. Но чем активней они старались подружиться с ним, тем больше он замыкался в себе. Я все вспоминала тебя и Дейзи. Она бывала, скажем так, легкомысленной, а ты с малолетства отличалась чувствительностью, часто плакала, когда тебя обижали. Но никогда я не видела тебя такой, как в ту ночь на берегу, когда ты была здесь в последний раз. Ты не рассказывала мне о причине твоих страданий. Конечно, у меня были кое-какие подозрения, но в тот момент я не стала настаивать.
- Спасибо тебе за это, ба! - Уна постаралась выдержать пытливый взгляд бабушки. - Но все это было так давно, я уже пережила это и не хочу ворошить прошлое.
Какую ошибку я допустила, вернувшись на озеро, в отчаянии подумала она. Корделл пытается оживить старые воспоминания, а теперь и бабушка, похоже, решила докопаться до истины, бередя душу.
- Послушай, - поспешила она сменить тему, - отчего бы нам не развлечься и не устроить себе как- нибудь грандиозный ужин в «Италиан гарден»? Это самый роскошный ресторан из тех, что я знаю.
