позади — друзья миновали ворота. Все, кроме Слантера. Никто их не остановил. Когда они вышли из Дан- Фи-Арана и поспешили укрыться в сумраке дремучего леса, Джайр приостановился и с тревогой оглянулся назад. Слантер все еще стоял у ворот, препираясь с упрямым караульным.
— Не поднимай головы! — пробурчал Форкер, подталкивая долинца вперед.
Неохотно последовав за дворфом, Джайр вошел в промокший лес — стены и башни крепости гномов тут же пропали из виду за стеной деревьев. Беглецы еще пару минут шли не останавливаясь, напролом сквозь заросли кустарника. Теперь их вел Эльб Форкер. Остановились они под громадным дубом, его листья уже опали и покрывали мокрую землю грязно-бурым ковром. Гарет Джакс крепко-накрепко привязал мвеллрета к корявому стволу. Друзья молча ждали.
Прошло уже несколько минут, а Слантера все не было. Скорчившись на краю поляны, на которой рос огромный дуб, Джайр беспомощно смотрел в дождь. За спиной долинца его спутники завели приглушенный разговор. Дождь лил не переставая, рассыпаясь шумной дробью по земле и деревьям. Слантер не появлялся. Джайр решительно сжал губы. Если он не придет через пять минут, долинец возвращается за ним. Он ни за что не бросит Слантера, после всего что гном для него сделал.
Назначенные пять минут прошли — Слантера не было. Джайр поднялся и вопросительно поглядел на остальных — группу закутанных в плащи фигур в дождливой тьме.
— Я иду обратно, — объявил им долинец. И вдруг сзади раздался какой-то шорох, и из лесной чащи появился Слантер.
— Переговоры сторон несколько затянулись. Вообще-то на это я не рассчитывал, — проворчал гном. — Нам надо поторопиться, очень скоро они будут здесь. — И тут Слантер заметил выражение облегчения на лице Джайра и резко остановился: — Ты куда-то собрался идти, мальчик?
— Ну… я… нет, теперь уже нет… — выдавил юноша. Гном искренне изумился:
— Нет? А как же — ты ведь хотел отыскать свою сестренку, разве нет? — (Джайр кивнул.) — Вот. Значит, куда-то идти тебе все-таки нужно. А если точнее: на север с нами. Вот и пошли.
Сделав знак остальным, Слантер снова направился в чащу.
— В шести милях вверх по течению мы перейдем вброд реку, чтобы уж точно избавиться от погони. Река там глубокая, но я так думаю, что мокрей, чем сейчас, мы уже не станем.
Джайр невольно улыбнулся и поспешил за товарищами, которые уже направлялись в чащу вслед за Слантером. Впереди громоздились угрюмые пики Высоких Бинов, серые и туманные. А за ними — еще далеко к северу и пока скрытые из виду — ждали горы Вороньего Среза. До Грани Мрака еще долгий путь, думал Джайр про себя, вдыхая холодный осенний воздух и запах дождя, но в первый раз после событий в Капаале он был уверен: они доберутся туда.
ГЛАВА 34
Брин молчала почти всю дорогу от озера до Каменного Очага. Нужно было еще раз как следует все обдумать и понять смысл всего, что сказал ей аватар. Прямо сейчас. Иначе — Брин хорошо понимала — со временем сделать это будет еще труднее. На настойчивые расспросы друзей она ответила только, что пропавший меч Ли попал в руки гномов-пауков и что в Мельморд можно пройти незамеченными через сточные каналы Грани Мрака. Поведав это, Брин попросила отложить все дальнейшие расспросы до возвращения в долину и вновь углубилась в упорные раздумья о таинственных речах Угрюма-из-Озера.
Да, загадал аватар ей загадку! Но больше всего Брин не давал покоя тот странный образ в тумане: какая-то темная комната, Джайр, и закутанная фигура приближается к брату так угрожающе, так зловеще. В гневе и злобе вызвал Угрюм-из-Озера этот образ, и девушка не могла поверить, что в темном видении была хоть какая-то доля правды. Закутанная фигура не была ни гномом, ни призраком-Мордом — нынешними врагами Омсвордов. Брин сердилась на себя, что не ушла тогда сразу, что смотрела на это видение, которым Угрюм-из-Озера дразнил ее. Нельзя было позволять духу так насмехаться над ней. Джайр в безопасности, в Доле, вместе с родителями и друзьями. А образ Угрюма-из-Озера — это ложь, рожденная ненавистью.
И все-таки Брин не могла быть уверенной до конца.
Так ни до чего и не додумавшись, она решила отложить этот вопрос на потом, а пока заняться другими загадками аватара. Их было немало. Черная магия как-то соединяет прошлое и настоящее, намекнул ей Угрюм-из-Озера. Той силой, которой владел Народ и Владыка во времена Шиа Омсворда, теперь владеют призраки-Морды. Но это было еще не все. Аватар упомянул о связи между Битвами Народов и недавней войной эльфов из Западной Земли с демонами из волшебного древнего мира. Войной, в которой участвовал и Вил Омсворд, ее отец. В словах Угрюма-из-Озера проскальзывало коварное предположение, что хотя магическая сила Меча Шаннары и уничтожила Чародея-Владыку, окончательно тот не исчез из мира. “Кто теперь пробудил голос магии и рассылает по миру черных странников?” — спросил ее дух озера. Но хуже всего — его настойчивое утверждение, что Алланон, который все эти годы служения народам Четырех Земель всегда мог предвидеть любую случайность, на этот раз обманулся. Думал, что видит правду, но глаза его были закрыты. Как там сказал Угрюм-из-Озера? Алланон видел лишь то, что вернулся Чародей- Владыка. Он видел лишь прошлое.
“А что видишь ты? — шептал аватар. — Да открыты ли твои собственные глаза?'
Ощущение полного бессилия вдруг захлестнуло Брин, но девушке удалось подавить его. Отчаяние лишь ослепит ее еще больше и помешает разобраться в словах аватара. Ну допустим, рассуждала Брин, Алланон действительно обманулся. Ей было трудно принять это — пусть даже как предположение, но только так могла она понять смысл странных речей Угрюма-из-Озера. Итак, если друид заблуждался, то в чем? Вполне очевидно, он ошибся в своей твердой вере, что Морды не смогут предугадать их маршрут через Вольфстааг и что не смогут их выследить после Тенистого Дола. Только вот не было ли это его заблуждение частью другого, еще большего?
“Да открыты ли твои собственные глаза? Да видишь ли ты?'
Слова звучали в сознании снова и снова — предупреждение, смысл которого Брин никак не могла уловить. Не было ли заблуждение Алланона каким-то образом и ее собственным заблуждением? Брин мотнула головой, как бы стряхивая замешательство. “Давай рассуждать здраво, — сказала она себе. — Нужно согласиться с мыслью, что Алланон что-то не учел, когда делал выводы об опасности, поджидающей в Мельморде. Возможно, сила призраков-Мордов гораздо больше, чем он предполагал. Быть может, какая- то часть существа Чародея-Владыки избежала уничтожения. Или, может, друид просто недооценил мощь врагов. Или, наоборот, переоценил свои силы”.
Думала Брин и о том, что Угрюм-из-Озера сказал о ней. “Дитя Тьмы, — так назвал он ее, — обреченная умереть в Мельморде, несущая в себе семя собственной погибели”. Безусловно, это может быть вызвано только магической силой песни желаний — ненадежной защитой от черной силы странников. Призраки- Морды стали жертвой собственной магической мощи. Но и она, Брин, тоже, сказал Угрюм-из-Озера. А когда она с жаром ответила, что она не такая, как странники, что она никогда и не пользовалась темной магией, дух рассмеялся: никто и не пользуется ею — это магия использует всех.
“Вот ключ ко всему, что ты ищешь” — так он сказал.
Еще одна загадка. Да, это правда: бывало, магическая сила заклятия полностью подчиняла ее себе.
Брин вспомнила тех молодчиков с Длинной Гряды в торговом дворе. И еще — когда Алланон показал ей, что может сделать ее могущество со сплетенными, казалось, уже навечно деревьями. Она станет той, кто спасает и кто разрушает, предостерегал дух Бремана. И об этом же предупреждал Угрюм-из-Озера.
Коглин что-то пробормотал у нее над ухом, но тут же умчался прочь, после того как Кимбер Бо нахмурилась и попросила его вести себя прилично. На мгновение Брин очнулась от задумчивости и рассеянно наблюдала, как старик скачет по лесу, смеясь и дурачась, словно полоумный. Первые вечерние тени уже поползли по земле. Брин глубоко вдохнула прохладный воздух. Она вдруг поняла, что скучает по Алланону. Это было очень странно — ведь раньше, когда он был рядом, Брин чувствовала себя неуютно в присутствии этого сурового и грозного друида. И все-таки было в них странное сходство, ощущение глубокого понимания и смутные догадки, что чем-то они так похожи, так близки…
Было ли это из-за того, что оба они обладали магической силой: Брин — песнью желаний, Алланон — силой друидов?
Перед мысленным взором Брин встала картина: залитый солнечным светом овраг и скорчившийся на земле Алланон, израненный, весь в крови. Брин так живо представила себе это, что на глаза ее
