Они повиновались ему, чувствуя себя и в самом деле беспомощными перед той силой, которая дремала в водах озера. Каждый из них ощущал эту силу, она висела в воздухе, как запах дыма. От края до края раскинулось бесконечное звездное небо, им казалось, что все звезды в ожидании собрались над этой долиной, над этим озером.
Наконец Коглин выпрямился и какими-то птичьими движениями рук поманил их к себе. Когда они окружили старика, встав тесно, плечо к плечу, он заговорил:
— Алланон придет перед рассветом. — Его острые глаза спокойно оглядели их. — Он хочет, чтобы сначала с вами поговорил я. Он уже не тот, каким был при жизни. Теперь он только призрак. В этом мире он бессилен. Каждый переход из мира духов в мир реальный требует от него огромных усилий. Он не может долго оставаться здесь. За отпущенное ему время он лишь расскажет вам, что от вас требуется. Все объяснения он поручил мне. Алланон хочет, чтобы я рассказал вам о порождениях Тьмы.
— Ты говорил с ним? — быстро спросил Уолкер Бо.
Старик не ответил.
— Почему ты до сих пор молчал о порождениях Тьмы? — Пар внезапно почувствовал злость. — Ведь ты мог рассказать них и раньше.
Старик покачал головой с выражением упрека и снисходительности:
— Мне не было позволено это, малыш, пока я не соберу вас всех вместе.
— Ох уж эти игры! — пробормотал Уолкер с отвращением.
Старик пропустил его слова мимо ушей:
— Думай что угодно, но только слушай. Вот что Алланон поручил мне поведать вам о порождениях Тьмы. Это не выдумка и не сказки. Они так же реальны, как вы и я. Порождения Тьмы появились на свет по воле случая, которого Алланон при всей его мудрости и дальновидности не смог предусмотреть. Когда он уходил из мира смертных, то верил, что эпоха магии закончилась. Чародей-Владыка больше не существовал, демоны старого мира были изгнаны за Стену Запрета. Идальч уничтожен, Паранор стал историей, и последние из друидов собирались покинуть этот мир. Казалось, необходимость в магии отпала.
— Эта необходимость никогда не отпадет, — тихо сказал Уолкер.
Старик снова пропустил его слова мимо ушей:
— Порождения Тьмы — это отклонение от нормы. Они — магия, порожденная другой магией, той, что ушла раньше. Это семя дремало, незамеченное, в краю Четырех Земель и проросло после того, как ушли друиды вместе с их защитными силами. Никто не знал о существовании порождений Тьмы, даже Алланон. Тогда они были заметны не больше, чем пыль на дороге.
— Подожди, пожалуйста! — перебил его Пар. — Что ты говоришь, Коглин? Порождения Тьмы всего лишь результат неправильного применения магии?
Коглин глубоко вздохнул:
— Долинец, я говорил тебе как-то: ты используешь магию, но мало о ней знаешь. Магия — это такое же проявление сил природы, как огонь, вырывающийся из-под земли, как приливные волны, которые вздымают целые океаны, как ветры, которые валят леса, как голод, уничтожающий целые народы. Подумай! Что ты знаешь про Вила Омсворда, про то, что он пользовался эльфийскими камнями, когда его кровь эльфа уже запретила ему это делать? В результате на свет появилась магия песни желаний, которая с тех пор живет в твоих предках! Правильно ли применяли они магию? Ведь результаты ее сказываются столетия спустя. Здесь все имеет значение.
— А какая магия вызвала к жизни порождения Тьмы? — спросил Колл. Старик покачал седой головой:
— Алланон этого не знает. И ничего определенного тут сказать нельзя. Это могло произойти во времена Шиа Омсворда. Тогда часто пользовались магией, и иногда — во зло. Порождения Тьмы — создания этого вида магии. — Он помолчал. — Сначала они ничего собой не представляли — просто издержки магии. Но каким-то образом они выжили, и, когда Алланон ушел, эти создания объявились в Четырех Землях и стали набирать силу. Пустота, которая тогда образовалась, должна была чем-то заполниться. Ее и заполнили порождения Тьмы.
— Не понимаю, — быстро сказал Пар, — что ты имеешь в виду, говоря о пустоте?
— И почему Алланон этого не предвидел? — добавила Рен.
Старик выставил вперед руку и, продолжая рассказ, начал поочередно загибать пальцы:
— Жизнь всегда развивается по спирали. Энергия и сила принимают разные формы. Сначала силу человечеству давала наука, позднее — магия. Алланон предвидел возвращение науки. После ухода Паранора и друидов должна была наступить ее эпоха. Но наука развивалась недостаточно быстро. Отчасти это происходило по вине Федерации. Федерация — противник всего нового; она преследует любое проявление силы, кроме своей собственной, но ее сила примитивна, это сила оружия. Положительное влияние на ход событий оказывали эльфы, но по причинам, до сих пор неизвестным, они исчезли.
Эльфы были последним народом старого мира. Их присутствие было необходимо, чтобы переход от магии к науке проходил безболезненно. — Он грустно покачал головой. — Но даже если бы эльфы остались в этом мире и влияние Федерации было бы слабее, даже тогда порождения Тьмы могли бы проснуться. Пустота образовалась тогда, когда ушли друиды. — Он вздохнул. — Алланон не предвидел того, что произошло. Он не учел возможности появления порождений Тьмы. Пока Алланон был жив — а жил он так долго, как это было возможно, — то делил все, чтобы охранять покой Четырех Земель.
— Похоже, этого оказалось недостаточно, — многозначительно заметил Уолкер.
Коглин посмотрел на него и когда заговорил, в его голосе слышался сдержанный гнев:
— Ну что ж, Уолкер. Возможно, наступит день, когда тебе предоставится возможность доказать, что ты можешь сделать больше…
Наступило напряженное молчание, они смотрели друг другу в глаза. Наконец Коглин отвел взгляд:
— Вам нужно понять, что такое порождения Тьмы. Они — паразиты, которые питаются живыми созданиями. Это магия, пожирающая живое. Они проникают в живые существа, сливаются с ними, становятся ими. Но по каким-то причинам результаты этого не всегда одинаковы. Пар, вспомни ту женщину, с которой вы с Коллом столкнулись в лесу при нашей первой встрече. Это порождение Тьмы, бывшее когда-то смертной женщиной, — бешеное существо, напоминающее голодного зверя. Но совсем другое дело — девочка со Взбитого хребта, ты ее помнишь?
Рука Коглина легла на его плечо.
— Это тоже было порождение Тьмы, но из тех, кого не так просто распознать. Проникнув в человеческое тело, они ведут себя по-разному. Некоторые сразу бросаются в глаза своим видом и поведением — таких узнать легко. Но бывают и такие, о которых трудно сразу сказать, что это — порождение Тьмы или человек.
— Но почему одни из них не похожи на другие? — не совсем складно задал вопрос Пар. Коглин нахмурился:
— И этого Алланон не знает.
Старик отвернулся и долго смотрел вдаль. Когда он повернулся к ним снова, на его лице было выражение безнадежности.
— Это будто чума. Болезнь распространяется, пока не заразятся все. Любое из этих созданий может передавать заразу. Их магия позволяет им преодолевать почти любую защиту. Чем их больше, тем сильнее они становятся. Как можно остановить эпидемию, если ее источник неизвестен, симптомы нераспознаваемы до тех пор, пока болезнь не пустит в теле глубокие корни, и лекарство тоже не найдено?
Спутники тревожно переглянулись. Наконец Рен сказала:
— Коглин, а у них есть какая-нибудь цель? Кроме той, чтобы просто заразить как можно больше живых существ? И как они думают — как ты или я, или у них… нет разума?
Пар взглянул на девушку с восхищением. Это был лучший вопрос за все время разговора. Как он сам не додумался до него!
Коглин медленно потер ладони одна о другую:
— Они думают совершенно так же, как мы с тобой. И у того, что они делают, определенно есть цель. Но она никому не известна.
— Они хотят подчинить нас, — быстро предположил Морган. — Вполне подходящая цель.
Но Коглин покачал головой:
