неизвестно.
«Утешительная мысль», — подумал Квентин, пробираясь вслед за Тамис между деревьями в поисках подходящей полянки. Тем временем солнце село и на небе показались первые звезды. Те же самые звезды сияют над его домом, так далеко отсюда, что трудно даже себе представить. Родители уже, наверное, мирно спят под теми же самыми звездами. Вспоминают ли о нем Коран и Лира, как он сейчас вспоминает о них? Увидит ли он их когда–нибудь снова?
У путников были с собой еда и питье, и никаких вещей. Все снаряжение было утеряно во время бегства из лабиринта или оставлено на окраине города перед долгим переходом. Они немного перекусили и выпили эля из фляги Панакса, а потом, не раздеваясь, легли спать, используя вместо подушек все, что попало под руку. Тамис вызвалась первой стоять в карауле. Квентин заснул мгновенно, едва успев опустить голову на локоть. Его сны были беспокойными и разрозненными. Он вздрагивал и даже кричал, но, проснувшись, ничего не помнил и быстро закрывал глаза в попытке заснуть снова и не видеть окружающей ночной черноты.
Он с трудом проснулся, когда Киан осторожно потряс его за плечо.
— Горец, ты проспал почти всю ночь, — прошептал эльф–охотник. — Теперь твоя очередь стоять на страже, а я попытаюсь уснуть.
Это была последняя перед утром смена караула, и Квентин заметил перемены в природе. Звезды обошли свой круг, а темнота стала уже не такой плотной. Он осмотрелся и выбрал себе место, откуда был бы виден восход солнца. Его товарищи спокойно спали, их неподвижные фигуры темнели на поляне, размеренное дыхание едва нарушало тишину леса. Один раз он увидел, как над головой среди ветвей что–то мелькнуло, но движение было таким кратковременным, что Квентин едва успел его заметить. Ночная птица, решил он и постарался унять сердцебиение. Чуть позже он ощутил некоторое беспокойство, поднялся и посмотрел в сторону города, стараясь проникнуть взглядом сквозь тьму. Но ничего не увидел и не услышал. Вероятно, там нечего было видеть и слышать. Может быть, в мире членистоногих чудищ и огненных стрел, ведьмы Ильзе и мвеллретов он и его спутники остались единственными представителями человечества.
Но как только рассвет бледным розовым светом окрасил восточный край неба и обозначил границы света и тени, Квентин обнаружил, что он не прав. Прямо напротив него на противоположном краю поляны неподвижно замер человек, ясно различимый в лучах восходящего солнца. В первый момент Квентин решил, что ему померещилось, что это рассвет сыграл с ним злую шутку. Откуда могла возникнуть эта фигура? Но с каждой секундой свет становился ярче, а образ пришельца отчетливее вырисовывался на фоне леса. Это был высокий худощавый мужчина, одетый в тунику, короткие штаны и сандалии, зашнурованные на лодыжках. На руки у него были надеты защитные кожаные щитки. Человек держал что–то похожее на острогу — тонкий шестифутовый деревянный шест, к которому посередине крепился второй, более короткий кусок дерева.
Квентин помедлил, чтобы убедиться, что зрение его не обманывает, а потом направился к спавшей позади него Тамис и прикоснулся к ее руке. Она мгновенно проснулась, села и уставилась на него. Квентин молча указал на стоявшего человека. Секунду спустя встревоженная девушка стояла рядом с горцем.
— Как давно он здесь появился? — шепотом спросила она.
— Не знаю. Он уже был там, когда рассвело достаточно, чтобы можно было что–то рассмотреть.
— Он ничего не предпринимал?
— Только стоял и смотрел, — покачал головой Квентин.
Тамис замолчала. Они оба сели на землю и стали ждать, что будет дальше. В ярком утреннем свете лицо девушки выглядело почти незнакомым — совсем юным и хорошеньким, и немного необычным из–за характерных эльфийских очертаний. Квентин поймал себя на мысли, что изучает ее, как будто видит впервые в жизни. Ему нравились ее спокойствие и уравновешенность. В любой ситуации она никогда не паниковала и не суетилась. В другое время и в другом месте, при иных обстоятельствах он был бы заинтересован ее привлекательностью, но не сейчас.
Солнце окончательно поднялось над горизонтом и миллионами ярких лучей прогнало ночь. Черты незнакомца проявились отчетливее. Его кожа имела рыжеватый, почти медный оттенок и блестела, как будто смазанная маслом. Коротко остриженные густые кудрявые волосы были чуть светлее кожи, но тоже рыжие. Даже глаза, цвет которых уже можно было различить, имели оттенок корицы. Мужчина продолжал стоять неподвижно, как высеченная из камня статуя. Квентин рассмотрел что–то вроде короткого дротика, конец которого торчал из–за спины незнакомца над кожаным поясом.
— Как по–твоему, что у него в руках? — шепотом спросил он у Тамис.
— Мне кажется, это духовое ружье, но я никогда не видела таких больших ружей. Видишь ту деталь, что прикреплена посередине? Это, должно быть, упор для стрел. — Она немного помолчала, потом заговорила снова: — Мы не можем ждать до бесконечности. Все, что можно было увидеть, мы уже рассмотрели. Постой здесь, а я разбужу остальных.
Тамис поднялась и направилась к Панаксу и эльфам–охотникам, осторожно прикасаясь к каждому и объясняя им, что произошло. Один за другим все собрались вместе и уселись рассматривать незнакомца. Тамис подошла поближе к Квентину:
— Кажется, он исполняет роль приманки. Вряд ли он здесь один. Остальные должны быть поблизости, где–то за деревьями. Он не может так спокойно оставаться на виду, не имея прикрытия за спиной. Он только проверяет нашу реакцию на свое появление. Нельзя давать ему повода для опасений.
После таких рассуждений Тамис не спеша поднялась и пошла к тому месту, где стоял пришелец. Она опустила руки вдоль тела и не прикасалась к оружию. Квентин услышал, как девушка приветствовала гостя на языке эльфов, но, не получив ответа, попробовала другие диалекты. Никакой реакции. Тогда Тамис перешла на наречия Южных Земель. Тот же эффект. Она испробовала несколько вариантов наречий троллей, но и это не помогло.
Но вот незнакомец вдруг что–то произнес. Когда он приоткрыл рот, стало видно, что его зубы не белые, а блестят, как полированная медь. Его речь звучала грубо и неразборчиво, и Квентин не разобрал ни слова. Тамис тоже выглядела растерянно.
— Постойте, постойте, — вмешался Панакс и подошел поближе. — Думаю, он говорит на языке дворфов, на древнем наречии. Я попробую поговорить с ним.
Он заговорил с незнакомцем, делая большие паузы и произнося некоторые слова по несколько раз. Пришелец долго прислушивался и, наконец, что–то ответил. В таких упражнениях прошло несколько минут, потом дворф обернулся к своим компаньонам:
— Кое–что я понимаю, хотя и не все. Думаю, он не будет возражать, если вы подойдете поближе.
Панакс продолжил разговор с незнакомцем, а Квентин, Киан и Виэ подошли к Тамис и встали вокруг.
— Он называет себя ринджи. Их народ живет в деревнях у подножия гор, что виднеются вдали. Они уроженцы здешней местности и обитают здесь много веков. Занимаются охотой, и он тоже из группы охотников, которые обнаружили нас ночью. — Панакс глянул на Тамис. — Ты права, он здесь не один. Остальные ринджи неподалеку, не знаю, сколько их, но догадываюсь, что они нас окружили.
— Спроси, не видели ли они еще кого–то кроме нас, — предложила Тамис.
Панакс произнес несколько слов, потом выслушал ответ.
— Он сказал, что никого не видел. И еще он хочет знать, что мы тут делаем.
Последовал еще один диалог. Панакс рассказал, что они пришли сюда в поисках сокровища, спрятанного в руинах мертвого города. Ринджи оживился, его речь сопровождалась жестами и ворчанием. По его словам, в руинах нет никаких сокровищ, город очень опасен, металлические чудовища могут разорвать их, а огненные стрелы выжгут глаза пришельцам. Еще он сказал, что у города есть глаза повсюду, и никто и ничто не может остаться незамеченным, кроме ринджи, которые знают, как спрятаться.
Квентин и Тамис обменялись взглядами.
— А как ринджи прячутся от членистоногих? — спросила Тамис.
Дворф перевел вопрос и внимательно выслушал ответ. Потом смущенно попросил ринджи повторить. Пока они разговаривали, из–за деревьев постепенно появились другие ринджи. Сначала в отдалении
