Дети Армагеддона

серьезных перемен. Впрочем, нельзя научиться хорошо кидать камни, если живешь в стеклянном доме.

Кирисин обошел вокруг Элкрус, изучая землю, отыскивая признаки присутствия паразитов или вредных болезней у небольших растений, окружавших ее. Такие вещи проявлялись сначала на этих растениях- указателях; это одна из причин, почему их здесь посадили — служить предупреждением о возможных угрозах для Элкрус.

Ничто не должно было отвлекать Избранных от их основного занятия: ухаживать за деревом и за каждым квадратным дюймом почвы и растительностью, окружавшей его.

Но в любом случае…

Что-то легонько коснулось его плеча.

— Кирисин…

Голос пришел ниоткуда, внезапный и невыразимо глубокий. Кирисин аж подпрыгнул, услышав его. На его плече покоилась тонкая ветка. Она не сжимала и не обвивала его плечо, но удерживала Кирисина крепко, словно цепью.

— Возлюбленный мой…

Кирисин почувствовал, что волосы на затылке встали дыбом. Его била дрожь, как от холода, хотя утро было теплое и безветренное. Элкрус разговаривала с ним. Дерево общалось.

— Почему я покинута?..

Покинута? Кирисин съежился от упрека, не понимая в чем дело. В чем его ошибка? Что он сделал неправильно?

— Обрати на меня внимание. Я не обманываю тебя. На земле все изменится. Перемены будут опустошительными и безжалостными и коснутся каждого. Все, что ты знаешь, исчезнет без следа. Чтобы вы уцелели, я должна выжить. Для того, чтобы я выжила, ты обязан помочь мне. Хотя она не захотела услышать меня, ты должен выслушать…

Голос шел отовсюду — изнутри Кирисина, но также и снаружи. Потом он осознал, что голос, который он слышит, не звучит; это невысказанные мысли транслировались в его голову и там обретали вес и превращались в слова.

Минутку. Она? Кто она?

— Твой орден служил мне долго и хорошо, мой возлюбленный, мой Избранный. Вы были рядом со мной со времени моего рождения, с моего начала. Я никогда ничего не хотела. Я никогда ни в чем не нуждалась. Но теперь я хочу и нуждаюсь, и ты должен внимательно выслушать меня. Ты должен сделать, как я прошу…

Кирисин внимательно слушал, хотя не мог заставить себя по-настоящему поверить, что это происходит на самом деле. Элкрус никогда ни с кем не разговаривала, исключая Избранных, и с ними она говорила только однажды — в день их Избрания, когда называла их по имени. Дух замирал оттого, что Элкрус общается с ним. Что такое она сказала? Изменения в мире? Конец всему то есть?

— Что это за перемена? — прошептал Кирисин, почти не понимая, что произносит слова.

— Люди и их демоны воюют. Это война, в которой не победит никто. Это война уничтожит и тех, и других. Но ты и я — мы также будем уничтожены. Если мы хотим выжить, мы должны покинуть Цинтру. Мы должны отправиться в новые земли, в новую жизнь, где мы найдем прибежище и возродимся.

Дерево ответило ему? Услышало его вопрос? Кирисин попытался разобраться, а затем просто бросил думать об этом и сказал то, что вертелось у него в голове.

— Что нам сделать, чтобы помочь?

— Забери меня из Цинтры. Не выкапывай меня, но унеси меня такой, как сейчас, укоренившейся в землю. Помести меня внутрь Эльфийского камня, названного Путеводной Звездой, и я буду в сохранности. Используй другие Эльфийские камни, называемые Поисковыми, чтобы найти его. Нужны три, чтобы найти один. Прочти Хроники своего народа. Секрет описан там.

Кирисин не знал, что ответить. Он знал об Эльфийских камнях — они были частью эльфийской истории. Но эльфы не владели ими уже сотни лет. И никто не знал, что с ними стало.

Никто точно не помнил, для чего они предназначены и в чем их сила. Они были волшебными, но их магия оставалась загадкой для ныне живущих эльфов.

Кирисин хотел спросить еще. Он хотел побольше узнать об Эльфийских камнях и обо всем остальном, что открыло ему дерево. По большей части, он хотел, чтобы Элкрус поговорила с ним еще. Но он не смог придумать, что спросить, и шанс был упущен.

— Не подведи меня, Кирисин Беллороус. Не подведи народ эльфов. Сделай то, о чем я тебя просила.

Ветка поднялась, и голос пропал. Кирисин ждал, но больше ничего не случилось. Элкрус хранила молчание. Он медленно выдохнул, во рту у него пересохло, лицо пылало. Все, что сейчас произошло, казалось нереальным, призрачным, как будто он видел сон.

— Что же мне делать? — прошептал он в пространство.

Кирисин дождался рассвета, дождался конца приветствия и всех положенных ритуалов, потом собрал Избранных на краю росчисти и рассказал им, что произошло. Они сидели рядышком, слушали его и переглядывались. Когда Кирисин завершил рассказ, они уставились на него с таким видом, будто он потерял разум. На их лицах было написано явное сомнение.

— Вы мне не верите? — со злостью спросил Кирисин. Кулаки его сжались — Я знаю, что я слышал!

— Я знаю, ты думаешь, что слышал, — скептическим тоном произнес Биат. — А может быть, ты это вообразил.

Несколько Избранных кивнули, соглашаясь. Они хотели, чтобы он все это придумал. Кирисин сердито затряс головой.

— Я ничего не придумал. Она говорила со мной. Она сказала, что придут какие-то перемены и они все разрушат. Она сказала, что мы должны уйти отсюда и взять ее с собой. Она говорила об Эльфийских камнях и магии, о Хрониках и секрете. Я хорошо понял ее.

— Иногда сразу многим кажется, будто они видели или слышали то, чего никогда не происходило, — тихо сказал Гилн.

— Элкрус никогда ни с кем не говорила, — добавила Рэйа. Ее темные глаза твердо смотрели на Кирисина. — Никогда.

— Да, может быть, раньше никогда, — согласился Кирисин. — Но сегодня она заговорила. Вы можете отговариваться, чем хотите, но это не изменит положение дел. Перестаньте твердить о снах и галлюцинациях. Что мы собираемся делать?

— Эриша, — Биат обратился к их руководителю, — что, по-твоему, нам следует делать?

Эриша, казалось, не услышала его. Но когда все замолчали, ожидая ответа, она сказала.

— Ничего.

— Ничего? — недоверчиво переспросил Кирисин. — Не смеши меня! Ты должна пойти к своему отцу и рассказать ему, что произошло.

Эриша покачала головой.

— Мой отец этому не поверит. Я даже не знаю, верю ли я. — Она вдруг разозлилась. — Я руковожу Избранными, Кирисин. Я говорю, что мы делаем, а что нет. Нам необходимо убедиться в том, что ты говоришь. Нам необходимо увидеть, заговорит ли она с кем-нибудь из остальных. Тогда мы сможем принять решение.

— На мой взгляд, это здравая мысль, — согласился Биат, кидая на Кирисина взгляд, означавший «Будь благоразумен».

Кирисин не мог поверить своим ушам.

— Дождаться другого раза? Убедиться, заговорит ли она с кем-то еще? Что это за совет такой? Она сказала, что зависит от нашей помощи! Какую помощь мы окажем ей, выжидая?

— На самом деле никто не уверен, что ты что-нибудь слышал, — резко сказала Эриша. — Ты только думаешь, что понял! Ты все время грезишь наяву! Ты, наверное, все время слышишь голоса. Ты — первый из нас, кто способен вообразить себе нечто, чего никогда не было! Не поучай нас, что нам следует делать!