Она склонила голову. Аминь.
Гиббонс улыбнулся и кивнул, хотя ему хотелось сунуть два пальца себе в глотку.
– Кстати, я хотел спросить вас и о деньгах. – Он подался вперед. – Насколько я понимаю, вы содержите приют на свои средства, а епархия не оказывает вам никакой финансовой помощи. Это правда?
Сил кивнула, сверкнув очками:
– Да, мы существуем на частную благотворительность.
– Почему? Не лучше ли было бы перейти под покровительство епархии? В финансовом смысле, разумеется.
Откинув голову, монахиня ненадолго задумалась.
– И да, и нет. Если б мы решили находиться под покровительством епархии, то получали бы от нее деньги, но и стали бы подконтрольными ей.
– А что же тут плохого?
– Поймите, мистер Гиббонс, я искренне восхищаюсь архиепископом Лихи. Он замечательный человек, и, на мой взгляд, политика возглавляемой им администрации не отражает его личных чувств христианской любви и милосердия. Однако некоторые люди в епархии не одобряют моих целей. Они считают, что работа, которую мы ведем здесь, успешнее выполняется светскими агентствами социальной службы, и что мы... Откровенно говоря, они не считают нас нужными. Но я нахожу неприемлемой их вытекающую отсюда политику, при которой некоторые люди лишаются заботы церкви и когда девушка совершает серьезную ошибку, от нее нужно отвернуться и отдать под попечение ненадежных светских агентств.
– Другими словами, епархия хотела бы закрыть ваш приют.
Монахиня откинула голову еще сильнее. Подбирая одну из затверженных фраз, она походила на говорящего скворца, такая же черная и непонятная.
– Да, епархия может так поступить. Если только мы будем брать у нее деньги.
– Так
Гиббонс чуть не упал замертво. Наконец-то Каммингс сказала что-то дельное.
– Главным образом, в виде частных пожертвований.
– И эти пожертвования позволяют вам существовать?
Блаженная улыбка вновь появилась на лице Сил, более сияющая, чем прежде.
– Кое-как сводим концы с концами. Последние два года выдались тяжелыми, но Бог не дает нам пропасть.
Гиббонс потеребил нижнюю губу:
– А как ваш брат Сол? Помогает он вам?
Праведная улыбка, теплившаяся в уголках губ Сил, исчезла. Ее очки сверкнули.
– Как вас понять, мистер Гиббонс?
– Два года назад ваш брат имел долю в нескольких весьма доходных предприятиях. И должно быть, скопил немалые деньги. Я полагал, что Сол – ваш ангел-хранитель.
– У моего брата никогда не было «доходных предприятий», мистер Гиббонс. Он очень болен. Денег у него почти нет.
– Да, так говорят, но мне трудно в это поверить. Мы знаем, что у него есть, по крайней мере, один номерной счет в Швейцарии и компания, владеющая контрольным пакетом акций, в Панаме.
Спина Сил напряглась.
– В самом деле?
Гиббонс сжал губы и кивнул:
– В самом деле.
– Думаю, вы ошибаетесь, мистер Гиббонс. Я официальный опекун брата и знаю, что у него есть. Около пятнадцати тысяч долларов, полученных по наследству. Я вложила эти деньги в долговременные депозитные сертификаты, чтобы получать наивысшую прибыль по процентам.
Гиббонс молча посмотрел на нее, и она умолкла, в комнате слышался лишь вычурный диалог из «мыльной оперы».
– Сестра, может, поговорим откровенно?
Монахиня приняла недоуменный вид. Это она умела. Гиббонс не раз видел на ее лице эту мину. Особенно удачной она была в тюрьме. Сестра Сил оказалась там в тот вечер, когда Сола арестовали в Атлантик-Сити. В наручниках вид у нее был очень недоуменный.
Гиббонс попытался разглядеть ее глаза за сверкающими линзами очков. Какие там пятнадцать тысяч. Солу потребовалось больше, чтобы нанять убийцу.
– Лгать грешно, сестра. Даже ради защиты своего брата.
– Я не лгу, мистер Гиббонс. Вы должны бы это знать.
Губы ее сжались в короткую тонкую линию.
– Этот дом действительно обеднел с тех пор, как я приезжал сюда в последний раз. Года два назад, перед арестом Сола. Не напускное ли это убожество, сестра? Как и болезнь вашего брата?
