Психопат

Опершись руками о колени, Каммингс встала, но на вопрос не ответила. Вздумал подтрунивать над ее формой медсестры. А Гиббонсу до смерти хотелось сбить с нее спесь.

Гиббонс сунул носовой платок в карман.

– Будем надеяться, Сол сегодня что-нибудь скажет. Возможно, когда сестра приедет забрать его отсюда. Судья Ньюберри очень неохотно выписал на это ордер. Мне пришлось изо всех сил убеждать его, что Сол выписывается, поскольку считает тебя, Тоцци, покойником, и, пожалуй, это наша последняя возможность добиться от него хоть чего-то. В конце концов я убедил судью. Но он считает, что я захожу слишком далеко.

– Откровенно говоря, я согласна с ним, – заявила Каммингс.

Гиббонс вытаращился на нее.

– Не ропщите. Вы идете на задание, изменив облик. Именно этого вам и хотелось, не так ли? Теперь у вас появится возможность рассказывать об этом своим внукам.

Она пропустила его слова мимо ушей.

Гиббонса это нисколько не задело.

– Может, прослушаете инструкцию? Еще один раз? Ради моего спокойствия?

– Нет. Я знаю, что делать. Иду в палату и начинаю проверять, есть ли вши в головах у пациентов. – Ей не удалось сдержать брезгливой гримасы. – Подойдя к столику мистера Иммордино, я роняю расческу, наклоняюсь за ней и устанавливаю под столешницей потайной электронный микрофон.

– Отработали, как это делается?

Каммингс презрительно усмехнулась, но все же продемонстрировала ему свое умение: наклонилась и взялась за край стола – большой палец сверху, остальные внизу. Микрофон она держала между указательным и средним пальцами. Оборотная поверхность у микрофона клейкая, и он прилипает к чему угодно.

– Микрофон у вас?

– Да.

– Где?

– В кармане, – раздраженно ответила Каммингс.

– Проверьте.

Каммингс запустила руку в карман юбки.

– Здесь.

Она решила не выходить из себя.

Гиббонс кивнул:

– Отлично. Только не забывайте: в палате вести себя надо естественно. Не торопитесь, но и не медлите. Вы медсестра. Вам нужно выполнить свою работу. Проверяйте головы и уходите.

Каммингс резко втянула в себя воздух. Ей мучительно хотелось отбрить Берта.

Гиббонс указал ей на голову:

– Поправьте парик. Сбился.

Каммингс заставила себя промолчать и поправила парик, но Тоцци видел, что ее просто распирает от злости. Потом она повернулась и, расправив плечи, широким шагом пошла к выходу. Хотела что-то сказать, но передумала и хлопнула дверью. Гиббонс покачал головой:

– Дамочка хочет обложить меня последними словами, но не решается. В жизни не встречал таких твердолобых. Иверсу далеко до нее.

– Гиб, не слишком ли ты суров к ней?

– Нет.

– Кончай. Ты принялся донимать ее, едва увидел.

– Это взаимный процесс, Тоцци. Она меня тоже донимает. Причем не в одиночку.

– Имеешь в виду Лоррейн?

Гиббонс опять высморкался и кивнул:

– Та еще парочка. Квартира стала походить на женский колледж. Они словно бы снова в Барнарде. До утра болтают о всякой ерунде, которую я даже не хочупонимать. Включу телевизор – начинают бранить то, что я смотрю. Возьму газету – их интересует, почему я не читаю «Таймс». Не хочу есть состряпанный ими диетический обед – опять нехорошо. Честное слово, Тоц, я готов перебраться к тебе.

– Ты просто любишь жаловаться.

– Легко сказать. Тебе не приходится жить вместе с ними.

– А что тут страшного? Им приятно общаться. Да это и не навек. Через месяц Каммингс вернется в Квантико.

– К тому времени я загнусь.

– Отчего?