— Боюсь, все, что нашел Тимоти, — это мой гончарный сарайчик и пару старых стойл, которые знавали лучшие времена, — сказала она, когда, обойдя дом, они направились к конюшне.
Иззи оказалась права. Тимоти стоял перед старой-престарой конюшней, качая головой:
— Не знаю, милорд. По мне, так проще было бы эту снести, а построить новую.
Не задумываясь Джулиан вручил Иззи поводья Тристана и потянул Тимоти в сторону. После нескольких минут проведенного шепотом совещания и передачи кошелька под попечительство Тимоти, Джулиан хлопнул молодого человека по спине и вернулся к Иззи.
Только тогда он увидел, что оставил ее со своим жеребцом — лошадью, которая не принимала никакого другого седока и мало кому позволяла ухаживать за собой. Охваченный благоговейным страхом, Джулиан наблюдал за Иззи, стоявшей между двумя лошадьми: полуночным жеребцом и кобылой цвета лунного света — Иззи ворковала с ними и ласкала их.
Тристан вел себя как щенок перед бифштексом. Само рвение и фыркающее нетерпение, он ждал, пока Иззи уделяла кобыле свою порцию внимания.
— Какой красавчик, правда? — Иззи улыбнулась. — Полагаю, он любимец конюшни.
— Уж скорее ее ужас, — сказал Джулиан. — К завтрашнему дню Тимоти починит оба стойла, тогда же будет доставлен и запас овса.
— Джулиан, я ее обожаю и очень тронута вашей заботой, но я не могу ее держать. Хильдегарда ни за что не согласится на расходы, и я не знаю, смогу ли ухаживать за ней сверх моих остальных обязанностей. Мне очень жаль. — Она тоскливо погладила кобылу.
Он усмехнулся:
— Вам и не придется. Я дарю вам не только кобылу, но даю и Тимоти, чтобы заботиться о ней и сопровождать вас на верховые прогулки, когда я не смогу. — Он не стал упоминать, сколько денег понадобится на то, чтобы починить конюшню и обеспечить ее запасом фуража на последующие четыре месяца. — От Хильдегарды не потребуется никаких расходов. Платить Тимоти буду я. — Взяв поводья Тристана, он положил ладонь Иззи на свой локоть и пошел в сторону конюшни. — И у него есть мои инструкции заботиться о лошадях, и только о лошадях. И о вас, конечно. Но он не позволит Хильдегарде привлечь его к работе по мытью ночных горшков или чего-нибудь в этом роде. Он хороший парень, и если вам понадобится помощь с тяжелой работой в саду, только скажите.
Иззи ошеломленно смотрела на него.
— О чем вы думаете? — поинтересовался Джулиан, глядя на выражение ее лица.
— Я гадаю, настоящий ли вы, — рассеянно ответила Иззи. Затем вспыхнула. — О, Бог мой, это прозвучало так странно. Я не понимаю, почему мне с вами так легко. Вы ведь гораздо выше меня.
— Ну, моя дорогая, я не виноват, что вы перестали расти, — пошутил он. Ему не хотелось, чтобы она думала о разнице в их положении. Скоро это не будет иметь значения, но ей он об этом не скажет.
— Да, — мягко проговорила Иззи. — Впрочем, это не важно. Мы те, кто мы есть, и мы друзья.
Иззи улыбнулась ему с такой щемящей нежностью, что он был поражен. На мгновение она сделалась почти… хорошенькой.
Она положила ладонь ему на руку и серьезно заглянула в глаза:
— Я рада, что мы друзья, Джулиан. Правда, рада. Такой счастливой, как с вами, я не была уже давным-давно.
Он был ошеломлен и немного встревожен. Он ожидал признательности, даже бурной благодарности за подарок. Приятных слов или, как от другой женщины, возможно, поцелуя. Но не такого искреннего признания.
В его мире никто не выражает своих сокровенных чувств так, как это делает Иззи. Это ошеломило Джулиана. У него нет иллюзий по поводу своей собственной души. Он эгоистичный ублюдок, своекорыстный дьявол с черным сердцем, а не рыцарь в сияющих доспехах, чье отражение он видит в ее глазах.
Ему не нужно бремя ее ожиданий. Он не желает быть в ответе за чье-то счастье, только за собственное.
— Ну, разумеется, мы друзья, мисс Темпл. — Он высвободил свою ладонь и по-отечески потрепал ее по руке, прежде чем отпустить и отступить назад. — Но не стоит придавать слишком большое значение нескольким визитам и подарку. Простой жест признательности, вот и все. Вы сослужили мне добрую службу, и раз уж я все равно был там… — Джулиан остановился. Он понимал, что мелет вздор. И, видимо, обидел девушку. Нет, к такой глубине общения он явно не готов.
Иззи резко отстранилась, затем натянуто улыбнулась:
— Да, конечно.
Опасный момент прошел. Джулиан почувствовал облегчение. Впрочем, чувство, которое он испытал, было скорее похоже на потерю.
После того как Джулиан оставил лошадей и конюшню в компетентных руках Тимоти, ему уже незачем было оставаться. Но он почему-то остался.
Они немного погуляли в оранжерее, и Иззи рассказала ему о том, чем сейчас занимается. Джулиан снисходительно улыбался, когда Иззи с гордостью рассказывала о геранях, которые покачивали величественными тяжелыми головами ярко-алого цвета. Когда она объясняла, как можно использовать пахучие цветы, Джулиан услышал, что Иззи занимается еще и пчелами в саду. И хотя все саженцы казались ему одинаковыми, он кивал, когда она перечисляла овощи, которыми обеспечивает стол Маршвеллов.
Он пытался вспомнить, встречал ли когда-либо такую женщину, как Иззи. Женщины света по-своему трудолюбивы, но это незаметно. И все равно мир женщин оставался для Джулиана загадкой.
Мир Иззи, однако, кажется необычайно разумным. Она думает о погоде, временах года, о добрых лошадях.
Он подумал, что на самом деле даже жаль, что она должна выйти замуж за такого, как он. Она, вероятно, была бы счастливее, осваивая новые земли Америки, о чем мечтает. Какой женой была бы она для мужчины, завоевывающего новую землю! Умелая и знающая, она была бы партнером, помощницей в новом, волнующем мире.
Ее способности будут по большей части бесполезны для герцогини Дарингем. Ей не придется вести дом, не считая некоторого общего надзора, как и не будет позволено пачкать руки в земле, работая в саду.
Он разрешит ей ездить верхом, решил Джулиан. Леди это не возбраняется.
Почувствовав себя великодушным с принятием этого решения, он был удивлен, увидев, что Иззи смотрит на него с нетерпением. И тут сообразил, что она только что задала ему вопрос.
— Прошу прощения, дорогая. Я задумался.
— Джулиан, через несколько месяцев я уеду. Что вы будете делать с кобылой?
— Элизабет, — поправил он.
— Изадора, — парировала она, нахмурившись. Он рассмеялся:
— Кобыла, Иззи. Я назвал ее в вашу честь. Элизабет.
— О Боже, вы шутите.
— Ни в коей мере. — Он ангельски улыбнулся. — Лиззи.
Иззи посмотрела на него с нежностью. Милый Джулиан. Ему нравится смешить ее. Она будет счастлива, делать это постоянно.
— Интересно, — размышлял он вслух, — что случилось с теми ужасными желтыми цветами?
— Без Шелдона это было уже не то, — ответила Иззи, подойдя к нему. — Я могла упиваться их безобразием, когда они являлись моей защитой от него. Но потом он уехал, и они стали просто ужасны.
— Вы же не хотите сказать… — Он с притворным ужасом взглянул на нее.
Кивнув, Иззи состроила злодейскую мину и провела пальцем по горлу.
Рассмеявшись, он взял ее за руку и вывел из душной теплицы на свежий весенний воздух.
— Напоите меня чаем, Иззи, и отправьте с Богом. Мне еще нужно организовать кое-какие дела перед балом Уотерли.
Сердце Иззи упало. На несколько часов ей удалось забыть о бале. Она представления не имела, что будет делать. Накануне вечером она просмотрела старые платья Милли — это были детские платья. Примерив их, Иззи решила, что наденет свое черное. Возможно, ей удастся украсить его каким-нибудь кружевом или лентой, чтобы оно не выглядело так мрачно.
Она весело болтала с Джулианом во время чаепития, в подробностях излагая кое-какие из своих более творческих способов мести Шелдону, но от ее сегодняшней радости не осталось и следа. Когда Джулиан уехал, она стояла на ступеньках до тех пор, пока последний взмах хвоста Тристана не исчез за деревьями, которые росли по обеим сторонам улицы.
— Ой, мисс, посмотрите!
Иззи оторвала взгляд от меню. Бетти подпрыгивала, округлив глаза от возбуждения.
Иззи редко видела горничную Хильдегарды, поскольку работы у девушки было ничуть не меньше, чем у Иззи. Все деньги, которые Хильдегарда экономила, под завязку загружая слуг, она тратила на свой гардероб и гардероб Милли.
Иззи взглянула на свою работу и вздохнула:
— А это не подождет, Бетти? Я уже почти закончила.
— Ни секундочки, мисс! — Улыбка Бетти стала еще шире. — Вы должны пойти прямо сейчас.
Бетти схватила ее за руку и потащила за собой. Иззи бросила последний отчаянный взгляд на свой заваленный бумагами стол и пошла следом за Бетти через кухню. Они не останавливались до тех пор, пока не пришли в гостиную Хильдегарды.
Здесь все было завалено шелком и атласом, жемчугами и бархатом. Платья были сложены одно на другое, образуя стопку высотой с человеческий рост, а блестящие перчатки всевозможной длины и расцветок лежали, разбросанные, как раскинутые руки.
Посреди всего этого стояла Хильдегарда, чье красновато-коричневое платье дисгармонировало с яркими, сверкающими цветами, окружавшими ее. Глаза Хильдегарды почернели от злости.
— Кузина! Ты недовольна своими платьями? — Иззи было плевать на дурное настроение Хильдегарды, но всем домочадцам придется несладко, если оно затянется.
— Да, я очень недовольна своими платьями. Мои платья оказались отложены, хотя заказ был сделан за месяцы вперед. Мои платья лежат незаконченные в магазине мадам Фонтено, потому что другие женщины, очень богатые, очень эгоистичные, заказывают свои последними, а требуют их первыми. Это не мои платья, Иззи Темпл. Это твои!
Иззи заморгала. Эти платья и все остальное не могут принадлежать ей. За исключением разве что того бледно-голубого, который ей всегда нравился, и когда-то давным-давно она мечтала о таких перчатках, как вон те…
Джулиан.
У Иззи перехватило дыхание от грандиозности его подарка.
Глаза Хильдегарды подозрительно сузились, и Иззи одернула себя. Она не должна выдавать их план. Разумеется, будущая жена богатого лорда может принять такой щедрый дар.
Тем не менее, Иззи испытала разочарование. Это вовсе не подарок. Она играет роль, вот и все, а эта роль требует определенного костюма. Это пьеса Джулиана. Он просто одевает ее для того, чтобы она лучше исполнила свою роль.
— Не думай, что ты оставишь все это карнавальное барахло в моих комнатах, — прошипела Хильдегарда. — Убери это прочь с моих глаз, все до последней нитки.
Иззи кивнула. Они с Бетти собрали всю эту роскошь и унесли прочь.
