Бут-Джеймисон, который на самом деле был неплохим парнем, просто не слишком склонным к интересному и изобретательному хулиганству, изобразил удрученную усмешку.
— Что ж, ты же знаешь, как некоторые типы задирают нос, когда на них сваливается титул.
Грэм кивнул в сторону толпы позади них.
— Ты официально знаком с новым искушением?
Бут-Джеймисон выпрямился.
— Да. На самом деле я старый друг семьи. Помнишь лорда Рафаэля Марбрука? Она его родственница.
Грэм нахмурился.
— Что? Я никогда не слышал, что у них есть еще кузины. — Он бы знал об этом. Господи, да он провел половину Сезона, околачиваясь вокруг Брук-Хауса. Софи сказала бы ему, если бы еще кто-то из членов семьи собирался навестить…
Жуткое ощущение поползло сзади по шее Грэма. Он провел ладонью по затылку. Нет. Это же смешно. Он бросил взгляд через плечо на девушку посреди толпы.
И вспомнил, что, когда он стоял позади нее, то от нее удивительно хорошо пахло. Словно каким-то практичным мылом и теплой кожей, и неподкупностью…
Он схватил Сомерса за руку.
— Представь меня, — произнес молодой человек сквозь стиснутые зубы.
В этот раз — возможно, из-за его ранга или, вероятно, из-за смертоносного блеска в его глазах — море спин, затянутых в ткани всех цветов радуги расступилось перед ним, не понадобилось ни наступать на ноги, ни толкать кого-то локтем. Сомерс провел его прямо к девушке, которая отвернулась, прислушиваясь к очередной порции бессовестной лести.
Сомерс начал произносить обычную форму представления, все было весьма корректно, но Грэм не слушал. Он смотрел на изящные ключицы, изгиб ее подбородка, гриву шелковистых волос, которые не нуждались ни в украшении из перьев, ни в величественном тюрбане, чтобы быть роскошными.
Нет.
— …могу я представить мисс Софию Блейк, ваша светлость?
Она медленно повернулась. Грэм наблюдал за каждым движением, потому что время сумасшедшим образом замедлилось. Он видел, как девушка глубоко вдохнула, наблюдал, как она сглотнула, ее элегантное горло выдавало ее нервозность. Он смотрел, как она выпрямилась, поэтому когда она подняла свои глаза на него, то они были почти на уровне его собственных.
— Привет, Грэм.
Грэм ощутил себя так, словно лошадь лягнула его куда-то в область сердца. Воздух покинул его легкие, и он почувствовал, что его мысль замедлились, он оказался способен только беспомощно смотреть на нее.
Софи. Его Софи. Его забавная, неуклюжая компаньонка и друг — превратившаяся в неземную красавицу, которая стояла перед ним?
Софи ждала, не в состоянии дышать, неспособная сделать что-то, чтобы обратиться к кому-то, только ждать, когда ее сердце снова начнет биться.
Разглядит ли он ее сейчас? Подумает ли Грэм, что она красива? Посмеется ли он над ней, спросив, какого черта она из себя разыгрывает? Будет ли он вообще беспокоиться об этом?
Грэм уставился на нее, выражение его лица все еще было застывшим от шока, глаза ярко-зеленые и блестящие — но от чего? От юмора? От презрения? От чего-то еще, на что она поклялась никогда не надеяться?
— О, вы двое уже встречались? — Молодой человек, который представил Грэма, продолжал говорить. Софи это не волновало. Но затем толкающиеся поклонники начали подступать все ближе, некоторые протестовали против преимущества Грэма, некоторые требовали ее внимания.
Грэм заморгал. Затем оглядел толпу вокруг них. Его взгляд вернулся к ее глазам, и он кивнул в сторону танцевальной площадки, приподняв одну бровь.
Софи слышала это так же четко, как если бы он прокричал слово вслух. Это была не самая элегантная просьба, но она все равно умирала от желания убраться подальше от этих проклятых поклонников. Ее губы изогнулись.
Грэм низко поклонился, неотразимая фигура которого внезапно стала в точности соответствовать герцогу Иденкорту. Софи легко присела в реверансе, недоумевая, почему у нее было столько проблем с этим жестом всего лишь пару дней назад.
Затем она положила затянутую в перчатку руку на его ладонь, проплыла мимо широко раскрывших глаза поклонников — потому что она отказывалась танцевать с любым из них, не важно, как красиво они умоляли ее — и закружилась в вальсе так, словно они начали танцевать еще до того, как прошли через дверь.
Теплая рука Грэма на ее талии. Его глаза сияют, глядя на нее, с чем-то, что выглядело как — да, точно! — как одобрение.
Вначале они восхитительно кружили по полу, не разговаривая. Грэм не мог оторвать своих глаз от ее лица. Неужели ее глаза всегда были такими большими и соблазнительными за очками? Как он мог — он, который замечал красивую девушку с расстояния в полмили! — провести так много часов с Софи и не рассмотреть эту женщину?
— София?
Она слегка улыбнулась. Разве ее губы всегда были так нежно изогнуты?
— Идея Лемонтёра. Думаю, она сработала на мне так же хорошо, как и на этой распустившей слюни стае.
Грэм улыбнулся в ответ с оттенком удивления.
— Новое имя, новая женщина? — Тем не менее, он едва нахмурился. — Все это лишь для того, чтобы привлечь внимание Общества?
Подбородок Софи приподнялся.
— Почему бы и нет? Ты не веришь, что я могу добиться этого?
Грэм благодарно улыбнулся ей, зубы сверкнули на его загорелом лице.
— Думаю, что ты сможешь добиться всего, чего пожелаешь. Если ты решишь стать королевой, то я только подбодрю тебя — и предупрежу всех остальных, чтобы они убрались с твоего пути! — Он покачал головой. — Я, признаюсь, вздохнул с облегчением, обнаружив, что ты задумала именно это. Как долго продолжается этот замысел?
Девушка заколебалась.
— Ох, ну… У меня не было определенного занятия с тех пор, как Феба и Дейдре покинули Лондон.
Грэм рассмеялся, снова покачав головой.
— Не было определенного занятия? Помоги нам Небеса, если ты когда-нибудь по-настоящему соскучишься! И ты не сказала мне ни слова.
Ее веки опустились, скрывая от него ее глаза.
— Разве не более забавно, когда что-то оказывается сюрпризом?
Грэм усмехнулся.
— Ты выглядишь…
Взгляд Софи взлетел вверх, встретившись с его глазами.
— Как я выгляжу?
Его улыбка смягчилась.
— Ты выглядишь как София, которая собирается взять город штурмом.
Медленная улыбка изогнула ее губы, а затем сделалась шире, превратившись в первую яркую, беззаботную улыбку, которую он когда-либо видел у своей дорогой Софи.
Ослепленный, с дыханием, застрявшим в горле, Грэм мог только продолжать кружить ее по огромному
