видом после долгого путешествия, – Она разгладила свой мятый рукав. – Я выгляжу абсолютно ужасно.
Стентон подал реплику, которую от него ждали:
– Конечно, нет. Ты выглядишь, как всегда, очаровательно.
Она улыбнулась, на некоторое время удовлетворенная комплиментом. Позже ему придется ответить за краткость своего комплимента. Маркиза Уиндем требовала самого пристального внимания от любого существа мужского рода, оказавшегося в пределах изысканного жасминового аромата ее духов. Большинство мужчин, казалось, ничего против этого не имели.
– Я сейчас пойду в мою комнату и переоденусь. Думаю, ты будешь сопровождать меня сегодня вечером на бал? Нам о скольком нужно переговорить.
Стентон почувствовал, как воротник начинает душить его. Никогда еще он не попадал в такую нелепую ситуацию.
– Я… я боюсь, не смогу. Я… как бы это сказать, я должен…
– Ты здесь с кем-то. – Леди Уиндем прищурилась. – У тебя роман.
Стентон открыл рот, чтобы возразить. Никакого романа, конечно, не было. Или был? В доме становилось слишком жарко. Почему Герберт всегда так туго повязывает ему шейный платок?
– Я здесь с леди, да.
Маркиза порывисто обняла его.
– Слава Богу! – Она несколько раз поцеловала воздух возле его уха. – Это прекрасно, дорогой! Ты влюблен до безумия? Или просто сходишь с ума от страсти? Она роскошная? Кто она? – Она откинулась назад, разглядывая сына. – Спорим, актриса. Какая-нибудь богиня сцены? У тебя всегда был утонченный вкус, любимый.
Она ущипнула его за щеку. Стентон сохранил спокойствие, зная, что за ними никто не наблюдает, а маркизу это и вообще нисколько не волновало. Его экспансивная, мелодраматическая, скандальная мать всегда была для него загадкой.
– Она не актриса, – сказал он, когда его лицо обрело прежнюю окраску. – Ее зовут леди Алисия Лоуренс.
Маркиза затихла.
– Дочь Сазерленда? Это не та, которая – их ведь было три, я полагаю, – но ты не появился бы здесь с кем-нибудь, кроме…
– Думаю, ты пытаешься узнать, не та ли это пресловутая леди Али-три-сия.
Она выпрямилась, опустив руки, обнимавшие его за шею, и подняла бровь.
– Я никогда не стала бы употреблять это ужасное имя. Бедная девушка! Грязные, пошлые сплетни!
В отличие от прекрасных, непошлых сплетен, предположил он, которые, как известно, маркиза обожала. Тем не менее, ему понравилось, что мать встала на защиту Алисии.
– Я просто высказал то, о чем ты подумала.
– Ну, думать о чем-нибудь и говорить об этом вслух – вещи разные. Мне думалось, что ты-то это знаешь лучше других.
Стентон удивился. Впервые мать намекнула на его редкую способность. Он считал, что она об этом совершенно ничего не знает, потому что она часто лгала ему. Она всегда это делала.
Мать отступила назад и снова поправила свои безукоризненно причесанные волосы.
– Ну, теперь мне просто необходимо привести себя в порядок. Боже, если меня сейчас кто-нибудь увидит!
Стентон взял ее руку и склонился над ней.
– Ты настоящее сокровище для глаз любого, мама.
Выпрямившись, он увидел, что глаза ее затуманились в ответ. Потом она похлопала его по плечу рукой в перчатке.
– Господи, дорогой, не называй меня мама на людях! Люди подумают, что я действительно древняя старушка!
Стентон улыбнулся ей. Она действительно была шедевром.
– Я нарушу условности и буду сопровождать на бал вас обеих.
Она широко раскрыла глаза в радостном предвкушении скандала.
– Ах, это совершенно шокирует всех! Все будут часами пережевывать это событие!
Еще раз сделав намек на поцелуй в щеку, она весело помахала ему рукой и легко засеменила к лестнице.
Алисия быстро нагнула голову, когда леди Уиндем миновала ее, притворяясь, что изучает китайскую вазу так, будто ее жизнь зависела от этого. Когда дама прошла, она подняла голову и встретилась с любопытным взглядом маркизы, брошенным на нее через плечо.
Не будет ли это слишком, если она накинется, на женщину со словами горячей благодарности за то, что она неправдоподобно молодая и красивая мать Уиндема, а не его неправдоподобно красивая жена?
Леди Уиндем слегка прищурила глаза, и крошечные ямочки показались в уголках ее губ. Потом она повернулась и продолжила свой путь, оставив Алисию в холле с Уиндемом, который с любопытством смотрел на девушку.
– Откуда вы явились?
Услышать это от мужчины, который сам имеет обыкновение появляться совершенно неожиданно! Тем не менее, его заметная привязанность к экстравагантной, даже по снисходительным меркам Алисии, матери была очень трогательна.
И все-таки не стоило позволять ему получать от нее все, что ему хочется, просто потому, что она влюбилась в него. Алисия взглянула на него невинными глазами.
– Я пила чай с леди Драйден. – Чистая правда, и может сбить его со следа.
Так и вышло. Выражение его лица стало грозным.
– Вам никто не разрешал общаться с леди Драйден! Что заставило вас посетить ее?
«Не разрешал». И как она могла недавно находить его таким восхитительным? Алисия скрестила руки на груди.
– Ну, дайте подумать. Возможно, это из-за ее настойчивого и довольно сурового приглашения. Или оттого, что меня выделили «сирены» высшего света. Или, может быть, потому, что, проведи я еще хоть минуту в дамской гостиной, я убила бы леди Давенпорт, и это было бы оправданно.
– Несмотря на то, что леди Давенпорт заслуживает такого конца, – сказал Стентон, поджав губы, – в будущем я был бы вам очень признателен, если бы вы избегали общения с этими – как вы их назвали? – «сиренами»?
– Да, «сирены». А как насчет «божественно прекрасные»? Или «имеющие настолько важное положение в обществе, что их приглашению необходимо следовать»?
Он слегка нахмурился, услышав ее иронический тон.
– Вам-то уж, я думаю, не приходится завидовать их красоте.
Алисия широко улыбнулась и сделала реверанс.
– Я не напрашивалась на комплимент, но, тем не менее, благодарю вас, добрый сэр.
Он продолжал смотреть на нее.
– Значит, вы не напрашивались на комплимент, да?
– Зачем мне это? Любой комплимент, полученный таким способом, ценности не имеет, не правда ли? – Она вспомнила о том, как маркиза откровенно напрашивалась на похвалу.
Уиндем продолжал внимательно смотреть на нее.
– Хм-м…
Алисия не могла заставить себя отвести взгляд. Его темные глаза оказывали свое обычное магнетическое действие на ее желудок, и она не была склонна прерывать эту связь.
Внезапно она почувствовала дикий восторг от эскапады прошлым вечером в коридоре. То, что оба они назвали ошибкой.
Это было ошибкой, которую Алисия очень охотно повторила бы.
Он медленно поднял руку, приблизил к ее лицу. Алисия ждала продолжения, хотя такое терпение стоило ей дорого: ей хотелось бы взобраться на него, как на яблоню. Кончики его пальцев застыли, не коснувшись ее щеки.
– Вы покраснели. – Его голос превратился в хриплый шепот. – Вы были сегодня утром слишком много на солнце?
Ах нет. Она не собиралась позволять ему выдать покрасневшие от хорошего, искреннего желания щеки за результат пребывания на солнце.
– Сегодня утром солнца не было, Стентон, – мягко ответила она. И тут в ней проснулся дьявол. – Может быть, это следы вашей бороды с прошлого вечера.
Глаза у него совсем потемнели, он стиснул челюсти.
«Неподобающие требования», – говорил принц-регент. Волна страха пронзила Алисию. Перед ней был не обычный человек, а властный, таинственный лорд, известный – ох, Боже, ей нравилось так думать – «неподобающими требованиями»!
Она играла с неизвестными ей силами. Какие темные страсти она затронула?
Алисия не могла дождаться, когда выяснит это! Как будто прочитав ее мысли, Уиндем отступил назад и заставил темный огонь в глазах остыть до янтарного.
– Мне нужно идти, – с трудом проговорил он, развернулся и вышел из холла.
Оставшись одна во внезапно ставшем холодным холле, Алисия прижала руки к пылающим щекам. Он даже не коснулся ее, а она уже вибрировала, как барабан.
Господи Боже, что за мужчина!
– Я хочу именно его, – прошептала она.
Она улыбнулась и пошла искать Гаррета. Если она хочет сегодня вечером пойти в атаку, ей понадобится быть во всеоружии.
Оказавшись во дворе, Стентон остановился посередине покрытой гравием площадки, не обращая внимания на то, что слуги Кросса наблюдают за ним.
Уйти от нее было совсем не просто. Она была такая… Теплая. Милая. Настоящая. Необъяснимая.
Не в этом ли причина его одержимости? Может, в ее сопротивлении его исключительному таланту и кроется ее очарование? Алисия такая новая и опасная – эти качества в ней не могли не привлечь его внимания.
Ее яркие волосы, блеск ее глаз, когда она смотрит на него, изгиб ее шеи или то, как она тает при его прикосновении… Его возбуждение можно извинить долгим воздержанием. Его одержимость можно объяснить профессиональным стремлением понять ее.
«Но как ты объяснишь свое желание?» Стентон запретил себе думать на эту тему. Он одинок по собственному выбору. Одиночество необходимо для его душевного здоровья, когда ему приходится постоянно расшифровывать ложь, которую говорят люди вокруг него. Если бы его дом можно было вести без слуг, он так и поступил бы. А теперь он просто побуждает их как можно меньше обращаться к нему.
Так что нет смысла раздумывать над продолжением отношений с леди Алисией Лоуренс. Кроме того, ее широко
