Гай проснулся рано. Сегодня он во что бы то ни стало должен придумать, как ему отыскать сына. Арданос наверняка поддерживает связь со своей внучкой. Гаю не очень-то хотелось обращаться за помощью к старику, который по-своему был таким же фанатиком, как и отец Петрос. Но другого пути он не знал. Правда, прежде следовало найти самого Арданоса, так как тот больше не жил в окрестностях Девы.
Пока лежал и размышлял, с улицы послышался настойчивый стук в ворота. Дворецкий, недовольно ворча, пошел встречать посетителя. Гай накинул халат и осторожно, чтобы не разбудить Юлию, выскользнул из постели. Во дворе стоял легионер, присланный Мацеллием. Отец просил его приехать. Гай недоуменно вскинул брови. Формально Мацеллий больше не состоял на государственной службе, но Гаю было известно, что он стал доверенным лицом и консультантом молодого командующего XX легионом.
Если его не будет дома, когда Юлия обнаружит, что ее питомица погибла, значит, он будет избавлен от слез жены. Гай сел на коня и поскакал через город в лагерь. У ворот стоял караульный, который хорошо знал его еще с тех времен, когда Гай был прокуратором. Они обменялись приветствиями.
– Отец твой говорил, что ты, скорей всего, прибудешь до обеда, – сказал солдат. – Он в претории, у легата.
Возле кабинета командующего на скамье сидела женщина. Вид у нее был измученный и усталый. Гай определил, что она британка: волосы темные, кожа бледная – так выглядят силуры. Ей, должно быть, лет тридцать-тридцать пять, предположил он. На женщине было расшитое золотом платье из желто-оранжевой шерстяной материи. Интересно, что она натворила, раздумывал Гай, и, когда дежурный легионер ввел его в кабинет командующего, где находился и Мацеллий, он сразу же спросил их об этом.
– Ее имя – Бригитта, – недовольно проворчал Мацеллий. – Она называет себя царицей деметов. Муж ее умер, а свое состояние в равных долях завещал ей и императору, и она, похоже, решила, что это дает ей право управлять его вотчиной. Знакомая история, не так ли?
Гай облизнул пересохшие губы. Многие богатые жители империи завещали часть своих земель семье, а часть – императору. Они надеялись, что в этом случае царствующий наследник позаботится о том, чтобы их родные тоже получили свою долю. Так поступил и Агрикола.
Легат переводит взгляд с отца на сына и обратно. Было видно, что он не понимает, о чем идет речь.
– Боудикка, – коротко бросил Гай. – Ее муж тоже оставил такое завещание, но ицены задолжали некоторым влиятельным сенаторами, и, когда он умер, они завладели его состоянием. А она попыталась оказать сопротивление. С Боудиккой и ее дочерьми… не очень хорошо обошлись, и она подняла свое племя на мятеж, и нас чуть не смели с этой земли! – Именно об этом и подумал Мацеллий, когда увидел несчастную женщину, сидевшую сейчас за дверью, тем более что деметы были из числа тех народов, у которых собственность и титул передавались наследникам по материнской линии.
– А,
–
– В то же время, – вновь заговорил Гай, – очевидно, что с этой женщиной следует обращаться очень осторожно, как со стеклянным бокалом. Уверяю тебя, сейчас каждый житель этой страны внимательно наблюдает за нашими действиями, ждет, что мы предпримем. – Внезапно ему пришла в голову мысль. – А детей у нее, наверное, нет?
– Да есть где-то две дочери, как я слышал, – устало отозвался Мацеллий, – но я не знаю, что с ними. К несчастью, им всего лишь года по три-четыре, а то я немедленно выдал бы их замуж за римлян. Мне противно вести войну против женщин и детей, но что делать, если женщины начинают лезть в политику? Ходят слухи, что она – или те, кому выгодно использовать ее, – ищут союза с народом Гибернии.
Гай нервно поежился, вспомнив налет разбойников на дом Эйлан.
– Увезите ее в Лондиний, – предложил он. – Если ее отправить в Рим, соплеменники этой женщины решат, что она – пленница; а вот если ее поселить в хорошем доме в Лондиний, люди будут думать, что она предала их. Скажите ей, что в случае отказа жить в Лондинии она не получит ни сестерция из наследства мужа.
– Неплохая идея, – поразмыслив, согласился Мацеллий. Он повернулся к легату. – Мне нравится предложение сына. Ты ведь собираешься направить подкрепление в Моридун. Отряд уже готов к выступлению. Вот пусть они и передадут это сообщение.
– В таком случае она становится нашей заложницей, – заметил Домиций Брут. Это ему было понятно.
Выйдя из кабинета легата, Гай вдруг подумал, что дочери царицы деметов, хотя еще и совсем маленькие, могут причинить немало бед. Сидевшая перед ним женщина вызывала жалость; она казалась несчастной и одинокой.
– Где твои малышки? – обратился он к ней по-британски.
– Там, где ты, римлянин, никогда их не найдешь, и я благодарю за это богов, – ответила она. – Думаешь, я не знаю, как вы, легионеры, обращаетесь с девушками?
– Детей мы не трогаем! – воскликнул Гай. – Не надо сердиться; у меня самого три маленькие дочки, примерно такого же возраста, что и твои. Мы, по крайней мере, можем подыскать для них подходящих опекунов.
– Не утруждайте себя, – зло отозвалась женщина. – Они в хороших руках!
Подошел легионер и тронул Бригитту за плечо Она резким движением уклонилась в сторону.
– Веди себя спокойно. Пойдем. Мы не хотим применять силу.
Женщина стала дико озираться, потом ее взгляд остановился на Гае.
– Куда меня уводят?
– Всего лишь в Лондиний, – мягко проговорил Гай. Огонь в ее глазах потух. Гай не мог определить, принесло ей это известие облегчение или разочарование. Бригитта встала и покорно последовала за легионером.
Караульный, глядя ей вслед, сказал Гаю:
– Никогда и не подумаешь, что эта женщина общается с бунтовщиками. По виду ни за что не скажешь. А когда ее брали, выяснилось, что она водила компанию с одним злостным мятежником – Конмором, Синриком, или что-то в этом роде. Говорят, он все еще где-то здесь.
– Я знаю его, – отозвался Гай.
– Ты? – вытаращил глаза легионер.
Гай кивнул. В памяти всплыло лицо благородного юноши, который вытащил его из кабаньей ямы. Интересно, поддерживает ли Синрик связь с Эйлан? Если его поймают он сможет узнать у Синрика, как ему встретиться с Эйлан наедине.
– Боги всемогущие, – произнес Мацеллий, выходя из кабинета легата. Он закрыл за собой дверь и направился за сыном по коридору. – Я слишком стар для таких дел!
– Не говори глупостей, – ответил Гай.
– Легат хочет, чтобы я каким-то образом успокоил местных жителей. Просит, чтобы я воспользовался своими старыми связями.
Может, Брут вовсе не так уж и глуп, каким он кажется на первый взгляд, подумал Гай. В свое время об умении Мацеллия ладить с британскими народами ходили легенды.
– Но я уже устал таскать за других каштаны из огня. Пожалуй, мне все же следует перебраться в Рим. Я уж лет сто не бывал в столице. Или в Египет поехать; хоть погреться там раз в жизни.
– Дурацкая затея, – проворчал Гай. – А как мои девочки будут жить без деда?
– Да ладно тебе. Они, можно сказать, и не подозревают о моем существовании, – возразил Мацеллий. Но Гай видел, что отец доволен. – Конечно, если бы у тебя был сын, все складывалось бы иначе.
– Я… ну, может, у меня скоро и появится сын, – обливаясь потом, выдавил из себя Гай. Мацеллий сам сообщил ему о беременности Эйлан. Но когда Гай встретился с ней в лесной хижине и увидел сына, он
