– Я старалась… Я знаю, что я вам не нравлюсь, но я не такой плохой человек, как вы думаете… – У Одры задрожали губы, глаза защипало от подступивших горячих слез, и она отвернулась.
Пораженная этими словами, Элиза воскликнула:
– Нет, Одра, девочка, не говори так! Ты нравишься мне и всегда нравилась, и я считаю, что ты превосходная молодая женщина.
– В самом деле? – Одра проглотила подступившие слезы. – Но ваше отношение ко мне говорит о другом, совсем о другом, миссис Краудер. И вы не хотели, чтобы мы поженились, разве не так?
– Это правда, не хотела, – согласилась Элиза спокойно. – Но только из-за того, что ты из другого мира, не из нашего. Я была убеждена, что это кончится тем, что вы с Винсентом будете по-разному смотреть на жизнь, и я не очень-то ошиблась, правда?
Одра закусила губу.
– Не знаю, я немного запуталась.
Элиза кивнула.
– Вот именно. И поэтому ты не должна делать глупостей, таких, как уход от Винсента.
– Но, если вы чувствуете, что из нашего брака ничего не получится, почему вы хотите, чтобы я оставалась с ним?
– Мы уважаемые люди, и одного развода в нашей семье более чем достаточно, – пробормотала Элиза и краешком глаза взглянула на Лоретт. Откашлявшись, она продолжала: – Женишься на скорую руку, да на долгую муку – вот что я говорила нашему Винсенту. Но он не хотел меня слушать, и ты, я думаю, твоих друзей тоже. Ну вот, так все и получилось. Теперь вам придется пожинать то, что посеяли, – нравится вам это или нет. – Наклонившись вперед и пристально глядя на Одру, Элиза закончила: – Крепкой семью всегда делает женщина, а не мужчина. Помни об этом, девочка.
– Но это несправедливо! – воскликнула Одра, давая выход своему возмущению.
Элиза глухо рассмеялась.
– А кто сказал, что для женщины в жизни есть справедливость? Уж во всяком случае, не для женщины из моей среды. – Она снова засмеялась, качая головой. – Как бы там ни было, Одра, я думаю, что отношения между тобой и Винсентом улучшатся, когда у вас появятся дети и малыши будут требовать вашей любви и заботы.
– Но я жду от жизни большего, я хочу чего-то добиться, и я хочу быть счастливой…
– Счастливой, – повторила Элиза, глядя на Одру так, как будто она сказала что-то непристойное. – Это слово тебе нужно исключить из своего оборота, и чем скорее, тем лучше. Будь благодарна Богу, что у тебя есть крыша над головой, что ты не ходишь голодная и что у тебя есть хороший муж, доставляющий тебе средства к жизни. Счастье не для таких, как мы, Одра, оно для аристократии, для богатых, у которых есть время и возможности быть счастливыми. У нас нет ни того, ни другого.
Какой мрачный взгляд на жизнь, подумала Одра и повернулась к Лоретт. Они обменялись понимающими взглядами, и Лоретт пожала плечами. Затем, застыв в напряженной позе, она стала принюхиваться.
– Мам, у нас что-то горит?
– О, Господи! Рождественские торты и пирог к папиному чаю! – Элиза вскочила, схватила кухонное полотенце и распахнула створку плиты. Она стала вытаскивать из нее противни, крикнув Лоретт через плечо:
– Да не сиди же ты, открыв рот, красавица, возьми другое полотенце и помогай мне. А ты, Одра, освободи, пожалуйста, место на подставке.
Лоретт и Одра бросились ей на помощь, и через несколько секунд рождественские торты, праздничные караваи и пирог с беконом и яйцами были извлечены из печи и поставлены остывать. Элиза окинула их критическим взглядом и удовлетворенно кивнула – ни один не был испорчен.
– Это всего лишь я, мам! – Дверь распахнулась, и в кухню влетел Винсент, снимая на ходу шапку. Увидев Одру, он в изумлении поднял брови. – Что ты здесь делаешь, дорогая? – спросил он самым что ни на есть нежным тоном.
Как будто бы и не было прошлой ночи, подумала Одра, молча глядя на него и удивляясь его способности отбрасывать от себя всякие неприятности. Его теперешняя невозмутимость была просто поразительной. В ней поднялось раздражение.
– Она зашла выпить чашку чая, – быстро вставила Лоретт. – Мы встретились на Таун-стрит, и я пригласила ее зайти к нам ненадолго.
– Ясно. – Винсент, скинув пальто, направился к шкафу.
Лоретт торопливо подошла к нему.
– Давай-ка я повешу его, Винсент, – предложила она, забирая у брата пальто. – А ты иди к огню и грейся. Похоже, ты замерз.
Она не хочет, чтобы он видел чемодан, подумала Элиза, внимательно наблюдая за своими детьми. Но он все равно увидит его, раньше или позже. Она вздохнула и вернулась к своим пирогам.
– Спасибо, Лоретт, – поблагодарил Винсент, потирая застывшие руки и шагая по комнате. – Я бы не отказался от чайку.
– Сейчас налью, – пообещала сестра и направилась к буфету. Поставив на стол чашку с блюдцем, она подняла чайник и наполнила ее чаем.
Минуту спустя дверь опять распахнулась, и в кухню вбежал Дэнни, за которым степенно шествовала Мэгги, чувствовавшая себя сегодня очень взрослой и важной персоной.
– Мы получили роли! Мы получили роли! – крикнул Дэнни на всю комнату, бросая на диван шапку и шарф. За ними последовало и пальто, а сам он поспешил к стоявшей в углу клетке с птицей.
