– Ну и ну, что за праздный джентльмен! Хотел бы я иметь время посидеть на парковой скамейке, ничего не делая – и это посреди недели, ни более ни менее!
Винсент узнал глубокий, низкий голос своего друга и зятя и, открыв глаза, увидел доброе лицо Майка Лесли, смотрящего на него.
– Да, именно так, Майк, – сказал он, слабо рассмеявшись, – праздный джентльмен… вот уже полчаса. Да, я пополнил ряды безработных, как и мои товарищи и как половина нашей несчастной страны.
Майк тяжело опустился на скамейку и, нахмурясь, посмотрел на своего друга.
– Я знаю, что ты не шутишь, Винс. Знаю, что ты не стал бы шутить по такому поводу, но что случилось? Я думал, Варли – это единственная строительная фирма в наших краях, которая держится на плаву.
– Да, мы все так думали. Но старик Варли только что сам сообщил мне эту новость, около получаса назад. Он собирается объявить о банкротстве.
Майк медленно покачал рыжеватой головой, и лицо его еще больше омрачилось.
– Ситуация просто страшная. Я слышал о трех других строительных компаниях, обанкротившихся в прошлом месяце, и Бог знает, чем все это кончится. Но послушай, Винсент, ты квалифицированный рабочий и наверняка сможешь что-нибудь найти…
– Черта с два! – прервал друга Винсент. – Даже мистер Варли считает, что дела хуже некуда, для меня во всяком случае. Он посоветовал немедля идти на Биржу труда.
Майк хранил молчание. Он ссутулился в своем твидовом пальто. Во взгляде его мягких карих глаз таилась тревога за лучшего друга. Он размышлял, что можно сделать, чтобы помочь Винсенту найти работу. Вряд ли это ему под силу.
Какое-то время они сидели молча – двое молодых мужчин, испытавших симпатию друг к другу при первой же встрече. За последние два года они невероятно сблизились. Майк был моложе Винсента, но одарен большой проницательностью. Если кто-нибудь и мог понять такую сложную натуру, как Винсент Краудер, то это Майк Лесли.
Внезапно Винсент сказал:
– Как я сообщу Одре, что потерял работу?
– Так же, как и мне, прямо и без обиняков, – ответил Майк.
– Ее это огорчит, мягко говоря… Я не вынесу, если она опять впадет в эту жуткую депрессию. Как подумаю об этой весне, когда она болела после смерти Альфи, меня бросает в дрожь, честно, Майк. Одра была такой странной, я никогда не знал ее такой.
– Да, она была плоха, – согласился Майк, – но многие женщины реагируют так же, когда теряют ребенка, особенно если это их первенец. На какое-то время они лишаются рассудка. А ее утрата была ужасна, если учесть, что до этого в ее жизни было столько других потерь.
– Да, это так. Бедная Одра.
– Послушай-ка, Винс, я ставлю на твою жену, у нее такой сильный характер, что другим до нее далеко. Она боец по природе, и в ней есть йоркширская выдержка и решительность. Я уверен, что твоя жена встретит это известие не дрогнув.
– Дай-то Бог, чтобы ты оказался прав, Майк, надеюсь на это. – Винсент заставил себя встать со скамейки. – Что ж, нет смысла откладывать. Лучше мне пойти домой и все ей рассказать.
– Я думаю, это действительно лучше. – Майк тоже поднялся, и они пошли через спорт-площадку вместе.
– Ты все еще хочешь сходить в варьете в субботу вечером?
– Конечно! – воскликнул Винсент. – Не вижу причины менять наши планы. Тем более что Одра и Лоретт так давно ждут этого. Я бы не хотел их разочаровывать.
– Я тоже, – согласился Майк.
Войдя в коттедж на Пот-Лейн, Винсент в ту же секунду понял, что произошло что-то особенное.
В гостиной играл граммофон, звучала мелодия песни Джилберта и Салливана из «Микадо». Посреди стола, накрытого кружевной скатертью, стояла ваза с красновато-коричневыми и желтыми осенними хризантемами. Ужин был сервирован самым лучшим фарфором. Окинув стол взглядом, Винсент было подумал, что у них будут гости, но сразу же увидел, что прибора два. Оглядывая комнату со все возрастающим интересом, он заметил бутылку красного вина на подставке. Он принюхался. Почуяв тонкий аромат своего любимого тушеного барашка, исходивший из слегка приоткрытой дверцы печи, он сглотнул слюну и, поджав губы, стал гадать, в чем же дело. Его любопытство разыгралось не на шутку.
Едва Винсент успел снять пальто и шляпу и повесить их в шкаф, как дверь с лестницы отворилась, и в кухню-столовую вошла Одра. На ней была красивая блузка, очень шедшая к ее глазам, и темная юбка, а на лице сияла такая счастливая улыбка, какой он уже давно не видел.
– Ты прекрасно выглядишь, любимая, – сказал Винсент и, прищурив в улыбке зеленые глаза, окинул жену оценивающим взглядом. Он показал рукой в сторону стола. – Что такое мы празднуем? Ты получила нежданный подарок судьбы?
– Можно сказать, что в каком-то смысле мы получили сразу два подарка… – Одра, оставив фразу незаконченной, подбежала к Винсенту и поцеловала его в щеку. Затем, чуть отойдя, улыбнулась ему странной, почти самодовольной улыбкой и потянула за руку к камину. Взяв с каминной полки конверт, она помахала им перед глазами Винсента. – Во-первых, вот это. Письмо от фирмы адвокатов в Рипоне – ну ты знаешь, тех самых, которые написали мне в июне о смерти двоюродной бабушки Фрэнсис и о том, что она оставила мне кое-что по завещанию. Ты еще подумал, что это что-нибудь из столового серебра или фарфоровый чайник, который мне так понравился, но это ни то и ни другое. Это пятьдесят фунтов, Винсент! Как это было щедро с ее стороны, правда?
– Да, крошка, безусловно, – сказал Винсент, довольный тем, что это маленькое наследство пришлось как нельзя кстати. Он уже собирался было сказать об этом Одре, как и о том, что потерял работу, чтобы сразу покончить с этим неприятным делом, но она помешала ему. Она обняла его и прижалась к нему так пылко, что он несколько оторопел.
