– В храме, – прерывисто дыша, ответила Мелантэ. – Он все оставил в банке.
– Должны же быть здесь какие-нибудь расходные деньги!
– Он почти все взял с собой. – Голос Мелантэ задрожал. – Он пошел на встречу с человеком, который торгует оловом. Еще немного денег он дал своей жене Тиатрес, которая повела детей в зверинец.
– А где товар? Здесь должен быть груз!
– Все продано.
Мужчина снова выругался. Третий разбойник шарил по комнате в поисках ценных вещей. Он стянул несколько простыней и подушек с той кипы в углу, которую набросала Мелантэ, и пнул ногой свернутые матрацы.
– Документы, – потребовал первый. – Где лежат все документы на лодку?
Слезы снова полились из глаз Мелантэ.
– В банке! Нам с-сказали, что на л-лодке их х-хранить оп-пасно!
На самом деле хранить документы где-нибудь, кроме как на самой лодке, было совершенно недопустимым, но грабители, похоже, об этом не знали.
С палубы донесся громкий оклик. Первый разбойник выглянул из каюты. По яростным крикам можно было предположить, что человек, которого оставили на палубе, заметил, что кто-то из людей купца побежал звать на помощь. Он снова зашел в каюту и приказал:
– Забираем с собой девчонку! – И с этими словами покинул каюту.
Разбойник, который держал Мелантэ за запястья, тут же потянул ее к выходу. Девушка истошно завопила и согнула ноги в коленях, норовя снова укрыться за столом. Мужчина выругался и попытался поднять ее на ноги. Мелантэ же крепко уперлась ногами в край стола, не давая сдвинуть себя с места. Проклиная все на свете, разбойник выпустил ее руки, чтобы отодвинуть стол. Как только он наклонился, она, не медля ни секунды, набросилась на него с кулаками и неожиданно для самой себя попала ему прямо в глаз. Тот заорал от боли и попытался лягнуть ее ногой. Девушка ловко увернулась от удара, но тут подоспел третий грабитель и схватил ее за лодыжки. Благодаря этому его напарнику, несмотря на отчаянное сопротивление девушки, удалось заломить ей руки, и они вдвоем вынесли Мелантэ из каюты. Всю дорогу она что есть мочи кричала и пыталась вырваться.
На палубе валялись разбитые кувшины из-под масла и опрокинутые миски с чечевичной похлебкой. В воде плавали матрацы и мешок с мукой. Возле одного открытого люка лежал Гармий. Его лицо, залитое кровью, казалось застывшим, как маска. Памонтеса нигде не было видно, и Мелантэ с робкой надеждой подумала, что, возможно, это он прыгнул за борт и поплыл к берегу, чтобы позвать кого-то на помощь. Четверо других грабителей стояли на причале и с нетерпением ждали двух оставшихся товарищей. В руках они держали сундук, принадлежавший Тиатрес.
Вдруг Мелантэ осенило, что им придется каким-то образом перетаскивать ее через борт лодки и если она будет слишком сильно сопротивляться, то, возможно, они решат оставить ее. Девушка начала отчаянно выворачиваться из цепкой хватки разбойников. Ей удалось высвободить одну ногу, которую она тут же пустила в ход. Мужчины чертыхнулись и опустили ее на палубу. Она же не переставала брыкаться, вырываясь из их рук, царапалась и даже норовила укусить. Однако, несмотря на сопротивление Мелантэ, тому, что был повыше и посильнее, удалось взвалить ее себе на плечо, и он, осторожно ступая по сходням, поспешил на берег. Мелантэ увидела какую-то женщину, которая наблюдала за происходящим с соседней лодки, и протянула к ней руку, моля о помощи.
Но никто ей не помог. Девушке снова зажали рот рукой, и она, сделав еще одну безуспешную попытку вырваться, просто потеряла сознание, Очнувшись, Мелантэ увидела, что ее все так же несут на плече. Уставшее тело ныло от боли, сильно кружилась голова. Она хотела собраться с последними силами и снова попробовать вывернуться, но крепкая рука легла ей на шею, не давая даже вздохнуть.
Поначалу ее несли, а потом тащили по земле и вели, подталкивая в спину, по лабиринту темных улочек, пропахших мочой и кошками. Весь путь сопровождался тычками и проклятиями. Все, что происходило с ней, напоминало страшный сон, от которого она никак не могла пробудиться. Наконец они пришли к какому-то небольшому строению, поднялись по лестнице и очутились в темной грязной комнате, заваленной какими-то коробками. Там сидела старуха и пряла.
Похитители грубо втолкнули Мелантэ в комнату, и она чуть не упала. Оглянувшись, девушка увидела, что все шестеро разбойников вошли в комнату вслед за ней. Один из них тащил за собой дорожный сундук Тиатрес. Она прижалась к стене и стояла не шевелясь, чувствуя, что вся дрожит и вот-вот упадет.
– Кто такая? – спросила старуха, сверля ее неприятным взглядом.
– Вот и весь улов, – сказал тот самый человек, который допрашивал Мелантэ на лодке и, по всей видимости, был главарем. – Ни товара, ни денег. Один из них спрыгнул в воду, а потом привел стражу, которая стоит у выхода из Мареотис. Нам пришлось бежать. Эта сучка царапалась как кошка. Заехала вот Зевксиду в глаз. Нужно ее связать.
Мелантэ поразилась тому, что они говорили по-гречески. В Коптосе только египтянин мог оказаться грязным разбойником, в то время как греки представляли высшее сословие. Здесь, в Александрии, все было устроено иначе.
Старуха поднялась и подошла поближе
– Хорошенькая, – сказала она, ущипнув девушку за щеку.
Мелантэ подняла было руки, чтобы защититься, но не осмелилась ударить ее. Она интуитивно почувствовала, что за это будет жестоко наказана.
– Пожалуйста, – с трудом переводя дыхание, взмолилась девушка. – Пожалуйста, отпустите меня! Мой отец заплатит вам за меня!
Старуха прищурилась.
– Правда? Да что ты говоришь? А кто он такой?
– Его зовут Ани, – хватая ртом воздух, сказала Мелантэ. – Это его лодка.
