войну в первом сражении. Потом возвращается и приводит с собой ее — достаточно несчастий, чтобы начать войну снова. Попомни мои слова, Уильям, война не окончена. Я видел, как у Бака Мартина перехватило дыхание, как у Сони Джо Уокера вспыхнуло лицо, словно его опалило огнем. Нет, сэр, война не завершилась, и прежде чем закончится история Нелл, еще будут трупы А этот Билли Буэл стоит и гордится своим поражением.
— Подожди, успокойся, — возразил Уильям Кемп. — Не приговаривай Билли так скоро. Неизвестно еще, что покажет ночь. Уверен, Арт, что Билли заставил Нелл прийти с ним неспроста. Что-то за этим кроется. Возможно, девчонка упомянет об этом в разговоре. А может, и нет. Подождем!
— Тихо, — остановил Арт Кемп. — Она уже говорит.
Глава 31
НЕЛЛ УЗНАЕТ ПРАВДУ
Голос, услышанный ими, звучал ровно и тихо, не резко от возбуждения и не срывался от нервного напряжения. Уверенный, спокойный голос, внушавший доверие. Фонари и лампы, собранные в огромном зале, теперь ровным светом освещали лицо Нелл, и, когда она говорила со своего возвышения, они, наблюдая за сменой выражений на нем, призывали на помощь этот свет, чтобы осветить ее душу.
— Я прибыла сюда, как враг, — начала Нелл, — в дом врага. Но, Бог свидетель, в сердце моем нет вражды. Нет ничего, кроме радости, друзья мои, что война окончена, и ничего, кроме печали, что она длилась так долго. Кто был прав с самого начала, кто — нет, я не знаю. Мне известно только, что многие люди сражались и погибли из-за меня, а их близкие стали несчастными. Мне жаль, что так получилось. Если бы я имела богатство и силу, то отдала бы тем, кто понес утрату. Но у меня нет таких богатств и такой силы. Все, что я могу сделать, это прийти к вам и сказать, как я печалюсь за вас и вместе с вами, и умолять вас простить меня за все горе, принесенное вам. О, я знаю, что среди вас есть те, которые высмеют меня или будут жестоки ко мне, и им я повторю снова и снова, что я не хотела этого. Я догадываюсь, что началась война не только из-за меня, существует еще какая-то неизвестная мне причина, уверена, более важная. Конечно, это может быть гордость и нетерпимость или что-то еще, но ко всему приписывали мое имя.
Не ставьте все в вину мне одной. И поверьте, что с каждой слезой, оброненной Кемпами, плакала и я. И каждого храбреца, павшего в этой долгой и жестокой войне, я оплакиваю, сознавая, что и я причина его гибели.
Сейчас вы стоите и думаете, зачем я пришла ночью. Не для того чтобы позлорадствовать, увидя тех, кто проиграл. А для того чтобы, глядя вам в лицо, открыть правду, как я ее понимаю, с надеждой, что этот день увидит конец жестокости. И кроме того, я рассчитывала повстречаться близко с теми, кто называл себя моими родителями среди Кемпов. Не думайте, что я глупа настолько, чтобы не ценить их, я всегда чувствовала доброту и щедрость их сердец, принявших меня. И я хочу встать перед ними не гордо, а упасть на колени и просить их простить мне причиненное им горе, и если я и не могу быть их дочерью, то мне, по крайней мере, необходимо, чтобы они верили, что я открыта для них.
Я очень благодарна Билли Буэлу, этому прекрасному и неповторимому человеку, каких редко встретишь, за то, что он привел меня к вам, хотя сам и не один из вас. Он внушил мне желание постараться убедить вас прекратить войну и начать настоящую и долгую мирную жизнь. О, мои добрые друзья, — а я знаю, что среди вас есть мои друзья, — помогите мне убедить вас понять и принять все без зла.
Она закончила в полном молчании, воцарившем после ее речи. И хотя все лица были повернуты к ней, ответа не последовало. Артур Кемп сказал за всю толпу:
— Нелл, твои переживания вполне понятны, но главное, ты должна увидеть Маргери и Лью. Тебя, наверное, удивляет, почему их здесь нет с нами. Я объясню. Это потому, что Маргери близка к смерти, и Лью присматривает за ней. Не стану спорить, твои они родители или нет. Но в любом случае, возможность увидеть тебя рядом окажет решающее действие на Маргери. Ты поднимешься к ней?
Пока он говорил, Нелл спрыгнула со стула и огляделась, встречая много проницательных мужских и любопытных женских глаз, но всего лишь одни глаза ответили ей в толпе поддержкой и одобрением — глаза Билли Буэла. Она нашла их сразу.
— Должна я пойти? — прошептала она ему.
— Идите, и быстрее, — кивнул Билли. — Хел Мур скоро придет по вашим следам.
И он провел ее сквозь толпу к Артуру Кемпу.
— Мистер Кемп, — обратилась она кротко, — вы проведете меня к Маргери и ее мужу?
Глава клана посмотрел на нее с улыбкой и заметил:
— Было время, когда я ожидал увидеть тебя здесь и услышать те же слова, что ты нам сказала, но не в роли Бенчли, а в роли Кемп, и хотя ты сейчас здесь не в этом качестве, я думаю, что понял тебя. Пойдем со мной, Нелл, ты увидишь их, и Небеса пусть научат тебя думать о них так же по-доброму, как и они думают о тебе!
— Я иду, — кивнула Нелл. И добавила тихо: — Не оставляйте меня, Билли!
— Ни на секунду, — успокоил он ее тут же.
Толпа расступилась, пропуская вперед Нелл с Артуром Кемпом. Что-то вроде благоговейного вздоха послышалось позади. И, сопровождаемые тихой поступью следовавших за ними женщин и мужчин, они направились сложным маршрутом в какую-то другую часть здания. Наконец процессия поднялась по лестнице и свернула в длинный коридор, оказавшись на новой половине дома. Возле одной из дверей Артур Кемп остановился, трогая бороду.
— Нелл, — обратился он к девушке, — за этой дверью они оба. Здесь мой брат, считавший все эти девять лет себя твоим отцом. И здесь моя сестра, думающая все это время, что она твоя мать. Уильям и Судья пытались убедить Лью, что он не прав и что раз Билли проиграл сражение, то Джо Бенчли и Элис должны называться твоими матерью и отцом, а не Лью и Маргери. Но сколько бы мы ни беседовали с ними, а Лью достаточно благоразумный джентльмен, ни на него, ни на Маргери ничто не могло повлиять. Имей это в виду, когда пойдешь к ней. Будь с ней поласковей — будь сама нежность к ней, Нелл! — И говоря это, он слегка приоткрыл дверь.
Войдя, Нелл увидела не угрюмую комнату с низким потолком и убогой мебелью, ей сразу бросилось в глаза мрачное лицо мужчины средних лет с широкими плечами, явно предназначавшимися для поднятия тяжестей, и она без представления догадалась, что это и есть ее мнимый отец, Лью Кемп. А мнимый ли? Нет, в самом деле, в нем чувствовалось что-то особенное! Искренность глянула на нее из-под лохматых темных бровей, и искренность эта говорила низким голосом:
— На какую бы глупость вы, ребята, не были способны и какую бы радость не испытывали из-за окончания войны, ради Бога, перенесите свое ликование в какую-нибудь другую часть дома, ибо Маргери его не разделяет. Она не может разделять торжество, находясь ближе к смерти, чем к жизни! Идите, куда хотите, и делайте, что хотите, но не шумите здесь рядом с Маргери! — Произнося последние слова, он вдруг заметил Нелл в толпе и тут же направился к ней, отстраняя тех, кто попадался на пути, и встал, взяв ее за плечи двумя огромными загорелыми руками. Она услышала дрожащий голос, какой никогда раньше не слышала: — Нелл! И ты пришла к нам сейчас, девочка, через столько лет? Ты пришла к нам, Нелл?
Она попыталась ответить, но слезы душили ее, и девушка только воскликнула:
— Что я должна сделать! Ну что должна сделать, чтобы все стало правильно?
Выделившись из толпы, Билли Буэл встал радом с ней и указал на стену, вытянув руку. Раньше она не вполне понимала его жесты, но сейчас все стала проще, и если у нее и оставались хоть какие-то сомнения, их отмел уверенный голос:
— Посмотрите вон туда, Нелл. Прежде чем вы сделаете что-то или произнесете хоть слово, посмотрите туда!
Она повиновалась его указующей руке и уверенному взгляду, и другие, успевшие протиснуться в комнату, посмотрели в том же направлении. А потом до всех опять донесся решительный голос Билли:
— Выведи всех из комнаты, Кемп. Объясни им, что ей надо принимать решения самой!
Арт без единого слова повернулся к толпе и стал не слишком мягко выпроваживать родню за двери, а тем, кто сопротивлялся, перепадали тихие ругательства, произносимые таким образом, чтоб они не доходили до ушей женщины, лежавшей на кровати с беспомощно вытянутыми руками и глазами, прикованными к какой-то точке на потолке, испещренном трещинами, разбегавшимися в разных направлениях.
Но наконец толпа сдвинулась, поспешно покинула комнату, и дверь закрылась, а Артур Кемп повернулся снова к небольшому обществу.
