Прошло несколько часов после того, как Весельчак и Мак оседлали своих лошадей на южном холме. Сейчас они находились на опушке небольшой рощицы, небо разрезал острый треугольник крыши, а справа внизу сгрудились конюшни и сараи.
— Здесь след заканчивается, — заметил Мак, направляя лошадь вниз по склону.
Весельчак поспешил следом. Сейчас Лэнгли выглядел костлявой смертью, а Мак его тенью.
— Ты не собираешься зайти в дом, чтобы поискать его, Мак? — спросил Весельчак и, несмотря на то что до дома оставалось еще весьма приличное расстояние, перешел на шепот: — В доме может оказаться куча народу. Там хватит места для целой армии. Ты ведь не собираешься идти туда один, Мак?
— Весельчак, — спокойно объяснил Стрэнн, — я вовсе не намерен преследовать Барри. Я хочу заставить его преследовать меня.
Лэнгли изумленно выслушал это объяснение. Оно оказалось для него слишком загадочным.
— Что ты будешь делать? — снова спросил он.
— Ты узнаешь того черного коня, если снова его увидишь? — поинтересовался Стрэнн.
— Из тысячи.
— Жеребец проделал долгий путь, и Барри держит его в одной из конюшен. Скорее всего, и собака вместе с конем.
— Этот зверь похож на волка, — пробормотал Лэнгли. — Я предпочел бы с ним не встречаться ночью. Кроме того, что хорошего, если ты найдешь собаку?
— Если ты причиняешь вред чьей-то собаке, то ты причиняешь вред и ее хозяину, верно? — хладнокровно пояснил Мак. — Я найду его собаку, а она приведет ко мне человека. Нет никаких сомнений. Я не буду убивать пса. Хочу только оставить отметину, чтобы он, поправившись, пошел по моему следу.
— Какой в этом смысл?
— Если Барри придет ко мне, разве не нарушит он тем самым закон? Даже если я его убью, это будет всего лишь самообороной. Я чту закон, Весельчак. Очень плохо его нарушать, законники могут за это даже повесить. Они хуже змей. Я предпочел бы угодить в медвежий капкан за сотню миль от моей хижины, чем иметь законника, вцепившегося мне в ногу прямо посреди Браунсвилла. Нет, Весельчак, я не собираюсь нарушать закон. Но я заставлю волка узнать меня; и когда он поправится, то пойдет по моему следу и приведет за собой Барри. А когда Барри меня увидит, то… — Мак махнул рукой. — Тогда Джерри сможет спокойно спать.
Весельчак обхватил себя костлявыми руками и сладострастно произнес, захлебываясь словами:
— И я пойду туда, чтобы посмотреть. Я буду там, чтобы видеть честную игру. Почему я раньше с тобой не ходил, Мак? Потому что Джерри ничего подобного не делал! Но будь осторожен, Мак! Не промахнись сегодня вечером. Если возникнет проблема… я не боец, Мак. Я не создан для драки.
— Заткнись, — буркнул Стрэнн. — Мне нужно успокоиться.
Они подъехали поближе к дому. Мак объехал усадьбу и остановил лошадь за сараями. Здесь он отступил за пригорок, скрывавший дом, и наконец спешился.
Весельчак неохотно последовал его примеру.
— Я не встречал чудака, который бы оставлял лошадь позади, — канючил он. — Это неправильная политика.
Мак, однако, не обратил внимания на ворчание Лэнгли. Он снова обогнул сараи, двигаясь так быстро, что за ним не поспевали даже длинные ноги Весельчака. Большая часть скота размещалась в загонах. То и дело за загородкой лошадь била копытом, фыркал бык, но от конюшен не доносилось ни звука. Теперь Стрэнн остановился. Они подошли к самой большой конюшне — длинному, низкому строению.
— Вот здесь, — произнес Мак, — должна находиться та лошадь. Этот конь не может пастись с другими. Его наверняка держат в отдельной большой конюшне. Посмотрим, Весельчак.
Но Лэнгли отступил в сторону, а Мак открыл дверь. Внутри конюшни царила кромешная тьма, и Весельчаку почудились злобные глаза, сверкнувшие на него из тьмы.
— Волк! — предупредил Лэнгли, хватая спутника за плечо. — Ты собираешься подойти прямо к волку, Мак?
Стрэнн сбросил руку Весельчака.
— Волк прорычит, прежде чем прыгнуть, — прошептал он, — такого предупреждения для меня достаточно.
Теперь их глаза немного привыкли к темноте, и Весельчак стал смутно различать столбы справа от себя. Он не сказал бы точно, есть ли в стойлах какие-нибудь животные, но Мак останавливался у каждой загородки, оценивая обстановку с первого взгляда. Так они прошли через всю конюшню.
— Его здесь нет, — облегченно вздохнул Весельчак. — Мак, на твоем месте я подождал бы, пока рассветет, а уж затем шел бы охотиться на волка.
— Он должен быть здесь, — проворчал Мак и зажег спичку. Яркая вспышка превратилась в ровное желтое пламя. Теперь Стрэнн спокойно осмотрелся, пока спичка не обожгла ему пальцы. — Эта стена, — задумчиво произнес он, — сделана из другого дерева, чем прочие стены конюшни. Она намного новее. Весельчак, здесь не конец конюшни, за стеной есть еще что-то. — Стрэнн зажег еще одну спичку и тихо выругался. — Смотри! — воскликнул он, указывая на сверкнувшую металлическую скобу. — Щеколда.
Мак распахнул дверь, и Весельчак заглянул через его плечо. Сначала Лэнгли увидел смутное и бесформенное мерцание, затем заметил черного жеребца, лежавшего в центре стойла. Животное мгновенно вскочило, бросилось к стене, повернуло голову. Глаза Сатаны вспыхнули.
— Это он! — прошептал Лэнгли. — Это вороной Барри! Другой такой лошади нет. А волк, слава Богу, где-то гуляет.
Мак задумчиво закрыл дверь, его лицо исказилось, словно от боли. Он кинул на пол вторую спичку, и от нее тут же ярко вспыхнул клочок соломы.
— Волка здесь нет, — медленно проговорил Мак, — но он скоро появится. И то, что приведет его сюда, избавит нас от черного жеребца.
— Ты собираешься украсть лошадь?
— Украсть? Этот жеребец не выдержит меня и двух миль, весьма костлявый конь. Но если Барри поскачет на нем, то я никогда не поймаю его. Этот жеребец должен умереть.
Весельчак сглотнул и затаил дыхание. Мужчины в горах иногда падают очень низко, но даже в самые отвратительные моменты жизни им легче убить человека, чем лошадь. Известна, например, история ковбоя, смотревшего корриду в Хуаресе. Когда бык забодал лошадь, ковбой пристрелил пикадора, чтобы уладить дело. Именно поэтому Весельчак и вздохнул.
— Мак, — прошептал он, — нужно ли это делать? Разве нет другого способа? Я видел этого жеребца. Когда солнце освещает его, он весь лоснится. И его ноги словно сделаны из железа. Они превосходны. И его голова прекраснее головы женщины, Мак.
— Я видел его достаточно хорошо, — мрачно ответил Стрэнн. — И я гнался за ним полтора дня. Предположим, Барри обнаружит, что я у него на хвосте. Предположим, что он не пойдет за волком, когда волк попытается его ко мне привести. Предположим, он сядет на этого коня и ускачет прочь. Весельчак, разве я в силах преследовать ветер? Конь должен умереть!
Мак достал из кормушки пару охапок сена, оторвал несколько тонких досок и бросил их поверх. Затем он зажег спичку и направился к этой куче. Как вдруг Весельчак тихо воскликнул:
— Подожди, Мак!
Стрэнн мгновенно потушил спичку. Они ничего не увидели, но зато крики пролетавших на север диких гусей до них донеслись четко.
— Я слышал их минуту назад, — виновато прошептал Весельчак. — И мне показалось, что кто-то идет.
Мак презрительно заворчал, потом зажег еще одну спичку, и пламя мгновенно лизнуло сено, протянув длинный язык к деревянной перегородке.
— Быстро отсюда! — бросил Стрэнн, и они поспешно направились к выходу.
Огонь позади, вспыхнув в сене, угас до едва заметного и неровного свечения, сопровождавшегося потрескиванием медленно загоравшегося дерева. Света не хватало, чтобы злодеи сразу сумели найти обратную дорогу, однако оказалось достаточно, чтобы они заблудились. Столбы конюшни превратились в огромные, мрачные, шевелящиеся тени, неровности пола стали ямками и пригорками. Но когда поджигатели
